Сентенция о Туарегах

У меня, знаете, как бывает? Лежишь, спишь. Вдруг вскакиваешь, с прохрипом, глаза навыпуч, пальцы врастопырку, и щупаешь ночь вокруг себя пальцами и глазами. И в голове какое-то слово, а спустя некоторое время это слово материализуется в той или иной форме. Причём не сразу. В реальности коридорчик становится всё уже, количество дверей всё меньше. И вот, раз! Тупичок с одной единственной дверью. И ты отчётливо понимаешь, что именно эта дверь тебе снилась однажды, и сейчас ты по-любому в неё войдёшь.

А за дверью ожидает всякое. К сожалению, это всякое мне никогда не снится. Если бы снилось, я, понятное дело, имел бы выбор - идти или нет по материализовавшемуся коридору. Например, в январе этого года я проснулся оттого, что в башке назойливо крутилось странное слово "Дуз". Ну, Дуз и Дуз, чушь какая-то! Вертелись всякие неприличные рифмы и ассоциации. В общем, я не придал особого значения этому сну. Приснилось бы слово "Тобольск", например, я бы насторожился, конечно, и как трепещущая лань замер бы в ожидании неизвестного.

И вдруг в начале апреля поступает звонок. И содержание его, вкратце, сводится к тому, что мне нужно будет полететь в Тунис, там сесть в модную машину и прокатиться в Сахару. Я, собственно, в Тунисе однажды был. И теперь сильно удивился, что там присутствует пустыня. Прямо скажу, ничего смешного, кроме арабчат-жиголо, прогуливающихся под ручку с дико толстыми европейскими старушками и старичками, я в ту поездку не наблюдал. Были также два реальных негра-качка. Качки промышляли тем же, но ещё и приторговывали на пляже катышками маслянистого гашиша. Они останавливались перед отдыхающими более-менее неформального вида, и хитро, как им казалось, подмигивая, извлекали из своих плавок-ниточек зелёный катышек. Не знаю, кто у них покупал, но в меня после такой презентации даже вино не лезло. В общем, от той поездки у меня сложилось впечатление, что Тунис - это узкая полоска песка у моря, где по утрам подают маленькую кучку салата со щепоткой консервированного тунца, днём реалити-шоу с неграми-качками и жиголо, а вечером всё это вместе, но под вывеской "Анимация".

Лениво пролистывал я присланную мне программу поездки, пока глаза мои не споткнулись о фразу "прибытие в город-оазис Дуз". Вот и нарисовался мой новый коридорчик, вот легли все катышки в ямочки, вот влезли все ниточки в иголочки, вот и складывается новая пирамидка, вот и появился клювик из яйца, оцо-цо, ца-ца-ца! - бодро напевал я, складывая в походный рюкзачок вещички. Настроение улучшилось, весна опять же. Да и согласитесь, ведь приятно находить подтверждение своим необычным способностям. Появляется уверенность в себе. Щетина растёт быстрее и в максимально мужественных точках тельца. Плечи распрямляются, как у сокола, например. Даже пахнуть начинаешь по особенному! И все девки так и норовят прижаться к тебе, чтобы спросить, который час, или где стойка регистрации на такой-то рейс.

И вот в таком расположении духа я, как говорится, сошёл с трапа в аэропорту города Тозёр. Повертел репой, освоился, выбрал подходящее место и приклеил к нему заранее приготовленное объявление "меняю город в Тунисе на трёхкомнатную квартиру в Москве". Всё как положено, с отрывными листками, на которых написал телефонный номер одного знакомого местного вельможи, и довольный собой попылил на паспортный контроль. За стойкой сидел усатый чел. Про таких людей нельзя не говорить стихами. Про всех восточных людей, занимающих должность, я требую говорить только стихами! Во всех них столько важности, столько массивности, что даже не верится, что с работы домой они ездят на мопедах.

Мужчина внимательно осматривал мой краснокожий. Вертел в руках. Особенно воткнул в герб, на котором, как вы все знаете, изображён двуглавый орёл. Я потом сравнил наш герб и их, тунисский. Разница такая же, как между Третьяковской галереей и надписью на банке с кофе. Короче, мужик сегодня типа как в музей сходил. Ещё у него на лице сидели мухи. А некоторые даже ходили неторопливо. Но он так увлёкся, что даже не сгонял их. Тогда это сделал я. Он вздрогнул, очнулся, словно в моей длани была зажата ватка с нашатырём, и поставил свой штампик. И вот я второй раз в Тунисе!

На парковке меня дожидались несколько серебристых "Туарегов". В первом ехал конвой, дабы чего не вышло. Во втором - доктора и массажисты. В третьем - минеральная вода, пиво и апельсины. В четвёртом я так и не понял кто, но кто-то очень важный, потому, что машина ехала почти 4 дня, но из неё никто не разу не выходил. В пятом - лопаты, тросы, каски и запасные части. В шестом - артисты, чтобы я не скучал вечерами, а в седьмом - сам я. По-моему, был ещё восьмой джип, но он ехал столь тактично, что его присутствия практически не ощущалось.

Мне доводилось ранее перемещаться на "Туареге", поэтому я привычно подстроил под всем вам хорошо известные особенности моей анатомии кресло, включил кондиционер в щадящий режим, музон на полную и скомандовал в рацию - поехали!

И наша колонна начала движение в сторону алжирской границы. Как выяснилось позже, граница представляет собой неровный строй необструганных палок, на которые натянута жидковатая колючая проволочка. Например, такой атлет, как я, мог бы запросто перепрыгнуть эту границу с места. А вот верблюд уже не пройдёт. А верблюдов на своём пути мы встретили немало. И рыженьких, и худеньких, и беленьких, и самок, и самцов, и грудников. Вероятно, текучесть верблюдов и вынудила глав государств Алжира и Туниса прийти к соглашению о вкапывании этих необструганных брёвнышек. Я не мог отказать себе в удовольствии перепрыгнуть колючку, и вытоптать на алжирской земле модное русское слово. Но слово сразу занесло мелким, как кокаин, песком.

Песок - это отдельная тема. Ветер в пустыне дует постоянно и сильно, поэтому, когда едешь на машине, подсаживаешься на измену, что ты на московской кольцевой дороге по которой вьюжит позёмка. Так и ждёшь, что под колёса вот-вот выскочит толстый, обутый в нелепые валенки гаишник, похожий на Деда Мороза с оторванной хулиганами бородой. Потом головой встряхнёшь, и с облегчением осознаёшь, что ты в самой середине Сахары.

Но тут же появляется желание прилипнуть к сиденью "Туарега" поплотнее, потому что за территорией автомобиля сразу приходит в гости чувство полной незащищённости, и самое главное - невыносимого одиночества. Такого, что и Габриэль, и Гарсиа, и Маркес начинают казаться просто малыми детьми со своими "Сто лет одиночества". Знаете, что такое ночь в пустыне, когда слышно, как звёзды шепчут друг другу, когда каждая песчинка начинает заполнять собой всё акустическое пространство? Ну и всё такое прочее, как у нормальных писателей-народников? Ночь в пустыне - это рай для философа и смерть для посадского. Это - переосмысление для умного, и повод напиться для дурака.

Да, вернусь к песку. Стоит выйти из автомобиля, как ты весь в песке. Будто в воду нырнул, сделанную из песка. Я не преувеличиваю. Песок всюду. В бивнях, ушах, носках. Всё, что бы вы сейчас не назвали, обязательно будет в песке! И это тоже. Мне нечего скрывать. Первый день я очень страдал и почти не выходил из автомобиля. Но потом мне стало понятно, что в данный отрезок времени, я, мой "Туарег" и песок - единый организм, и смирился. Даже сейчас, находясь дома, я чувствую себя дискомфортно от отсутствия песка во рту и прочих частях тела. Вот интересно, как быстро человек приспосабливается ко всему. Живучий!

Мы продолжали движение, но уже по берегу соляного озера. Видимо, потому, что оно соляное, небо отражалось в нём неестественно чётко. От этого складывалось ощущение, будто я еду не по пустыне, а по вершине Эвереста, например. Всё вокруг приобрело какой-то совсем снежный вид. Захотелось покрепче вцепиться в руль, дабы не съехать ненароком в эту пропасть. Миновав карликовый соледобывающий заводик, мы сделали резкий поворот и устремились туда, где дороги не было вообще. То есть абсолютно. В меня даже на какой-то момент закрались сомнения, а не останемся ли мы здесь навсегда? Огромного размера куличики, объехать которые невозможно, вынудили нас практически полностью спустить колёса. Геройские "Туареги", словно стремительные верблюды, мощнейшее урча, взлетали на эти сопки, на секунду зависали, и скатывались вниз вместе с кучами песка. Я притормозил и вышел из машины с целью вскарабкаться на один из куличиков пешком. Чрезвычайно трудно. Ноги сразу увязали по щиколотку. Они бы, наверное, увязли совсем, если бы я остановился! Очень странное ощущение. Мне доводилось бывать в пустыне Негеф. Там было тяжело. Мы шли пешком почти десять дней. Но Негеф - горная пустыня. А в этой песочнице пешком далеко не уйдёшь.

К концу нашего мероприятия мне было очень жалко свой несчастный автомобиль. То, через что он прошёл, не любая бричка вынесет. Надо признаться, что несколько раз я тупо зависал на середине той или иной сопки. Тотчас выскакивали люди с лопатами и начинали копать. Я поймал себя на мысли, что делают они это чрезвычайно быстро. Наши люди так не копают. На всякий случай я вылезал и шёл искать что-нибудь, что можно сфотографировать. Но находил лишь странных жуков, занимающихся не пойми чем. А также скорпионов и пару-тройку сбежавших из рабства, одичавших верблюдов.

Изменилось ли моё мнение о Тунисе? Да, изменилось. Теперь я увидел Тунис целиком. Включая действительно очень приятный город Дуз, небольшое уютное селение Ксар Гилан, где мы провели пару дней. А вот некий огромный заброшенный город меня вообще ввёл в состояние, близкое к трансу. Ярило светило сильно. Ни одного прохладного уголка. И тут я нахожу полуразрушенную мечеть. Внедряюсь, и понимаю, что внутри идеальная температура. К тому же присутствует очень приятный акустический эффект - эхо. Смело можно ставить микрофоны и писать живой альбом. Артисты из шестого джипа согласились со мной. Чрезвычайно приятное место. Вот где хотелось бы зависнуть в одиночестве на ночь. А может быть, даже на пару ночей. А может, и навсегда. Всяко лучше, чем у метро Таганская.

Изменилось ли моё мнение о "Туареге"? Совершенно нет. Я и так знал, что автомобиль у немцев получился взрослый. А вот уважения прибавилось.

Жаль только, что я не догадался попросить у президента Туниса, Зин Эль Абидина Бен Али, или как мы, друзья, его любя называем, Алика, вертолёт для любительской съёмки своего путешествия с воздуха. Представьте себе, реальная пустыня, и по ней с нехилой скоростью прёт колонна из восьми почтенных серебристых бричек! Ведь красиво, да? С удовольствием иногда посмотрел бы эту съёмку зимой в удушающей Москве. Хотя не уверен, что в Тунисе есть вертолёт. Вот самолёт точно есть. Я же на нём летел!

P.S. Перед тем, как взойти на трап и сипло гаркнуть традиционное: "Прощай, Тунис!", я отодрал объявление, приклеенное мной в самом начале путешествия. Но несколько листочков с телефоном были уже оторваны. Алик, прости меня, дурака, это была глупая шутка. Ты хороший мужик, спасибо тебе и твоей республике за гостеприимство, только умоляю, не клади больше в кус-кус костей!

"Медведь", июнь 2009