КСП на радио

Авторская песня - редкий гость на радио. А если не брать в расчёт тематические программы, которые, как правило, скоротечно погибают, то получается следующая картина - Митяев, Городницкий и Высоцкий с Визбором, да и то, по праздникам. Вот и всё, ну или почти всё. Ситуация более чем загадочная. С одной стороны, в заговор программных директоров практически всех радиостанций как-то не верится, с другой стороны, то, что такая музыка никому не нужна, тем более сомнительно и Грушинский фестиваль лишнее тому подтверждение. Если каждый год находится порядка ста тысяч человек, которые съезжаются со всей России для того, чтобы слушать такую музыку, то велика вероятность того, что они с удовольствием будут слушать её и по радио. Так в чём же дело?

"Не формат" - первое, что приходит на ум, но тут вряд ли можно говорить о том, что безжалостные и непреклонные радиостанции намеренно лишают бардов возможности самореализации в прямом эфире. Скорее всего, это процесс обоюдный. Нет и не надо - бардам пробиваться в ротацию, а радиостанциям завлекать и уговаривать бардов. Тот же самый Митяев на собственном опыте доказал - авторская песня вполне может быть частью шоу-бизнеса, с прямыми эфирами, хорошими тиражами компакт-дисков и общероссийской ротацией. И если все остальные предпочли горделиво вздёрнуть носы и выпучить жабры, заявив о том, что мол, знаем мы их, они из любого в два счёта сделают "Фабрику звёзд" - ради бога, наигранное бремя андеграунда только украшает и без того героическую картину. Но стоит ли оно того - не проще ли тогда откровенно признаться, что бардовская песня - она на то и бардовская, чтобы звучать в живом исполнении, в лесу, около костра, а радио - да зачем оно нам?

В конце концов, авторская песня - далеко не единственный жанр, который не в почёте на радио - электроника, ню-металл, авангардный хип-хоп, этот список можно продолжать до бесконечности, поочерёдно вписывая в него те направления, которые никогда не являлись мейнстримом, да и вряд ли им станут.

Но если всё-таки исходить из того, что авторской песне тесно практически на любой современной радиостанции, а Митяев - исключение из правил или коммерческий проект, который уже имеет смутное отношение к бардам, то давайте рассуждать более глобально. К примеру, в рамках не одного, "отвоёванного" эфира, а уже целой станции, полностью посвящённой авторской песне - какой она должна быть, чтобы привлекать как слушателей, так и исполнителей? Учитывая то обстоятельство, что большинство бардовских песен не отличается богатством аранжировок, такая станция должна быть максимально живой, то есть, приближенной к живым посиделкам у костра, где помимо самих песен есть разговоры, какие-то истории от музыкантов, как о песнях, так и о себе. В противном случае, слушать такое радио будет просто не интересно, так как атмосфера играет огромную роль и одними разговорами диджеев её не создать. Хотя, есть риск, что такой проект будет интересен только тем, кто забыл свою гитару дома или утопил её в реке, во время очерёдного слёта, а радиоприёмник - сохранил. Но эти сомнения можно отнести ко всей авторской песне на радио, как таковой.

Александр Лаэртский:

Я радио не слушаю принципиально, поскольку там работают в основном дураки и люди, которым сказать нечего. Это такая новая волна людей, выдвинувшихся на связях, в том числе, я так полагаю, гомосексуальных. Потому что там некая безэнергичность свойственная присутствует. Я себя изолировал от этого, но в те редкие моменты, когда я пребывал в местах, где люди недостаточно зрелые и проводят время под радио, я достаточно часто слышал голосок Митяева. Не крутят каких-то, ну я даже не знаю кого, поскольку я их, честно сказать, не знаю никого, и, в общем-то, надеюсь, никогда и не узнаю. И видимо не крутят заслуженно, поскольку давайте очевидные вещи скажем откровенно. Эти люди - у них в голове мусор, спам, костёр, банки из-под шпрот, засранные байдарки, которые, в общем-то, уже 10 раз списаны с турбаз и пять раз перепроданы. Вот они там, на балконе их хранят. Ходят в этих кедах засратых, вонючих, жрут эти шпроты, загрязняют речки и поют песни. Сказать им толком нечего, играть они толком не умеют. У них неаккуратные бороды, некрасивые, в общем-то, жёны и плохие автомобили. Поэтому, при всей своей широте взглядов и тонком чувстве искусства, культуры и демократичности, если бы я стоял у штурвала масс-медиа, то всячески изолировал бы этот род творчества народного от народа. Поскольку, если в шестидесятых это было свежее течение, сейчас это просто сопли и, скажем так, спекуляция на пропёрженных в байдарках рейтузах. И то, что звучит у их неуютных, омерзительных костров, не должно звучать в общенациональном эфире. Только и всего.

Дмитрий Широков:

Всё дело в том, что радио у нас коммерческое, преследующее экономические цели, а не этически-моральные. С авторской песней сложно в этом смысле. Конечно, существует небольшой круг артистов, которые входили в так называемый золотой пантеон бардов, и они в ротацию до сих пор попадают. Но нет серьёзного промо, большой бизнес не занялся авторской песней, не дал какой-то основы, которая сейчас очень сильно помогла бы артистам. И хотя релизов сейчас очень много, то есть, их издают, но это всё то, что когда-то уже было спето. Молодых артистов не пускают совсем, хотя талантливая молодёжь, безусловно, есть. Есть Александр Ушенов, московский автор, есть Гриша Донской из Пензы, есть Катя Бондырева. Она одна из немногих действительно сильных бард-исполнителей последнего времени. Хотя я ещё раз повторю - артисты очень сильные, которые работают в жанре, близком к авторской песне, то есть, грубо говоря, это поющие поэты, они есть, но в них нет серьёзной потребности, как была когда-то. Сейчас всё намного проще, да и людям думать не хочется. Авторская песня - это серьёзное размышление на тему, ну а если люди довольно и "Фабрикой звёзд", то понятно, что ничего большего им и не надо.

Анна Куксо:

Мне кажется, что бардовские исполнители проигрывают практически любой "электрической" группе в плане самого качества записи, им не хватает более изощрённой звуковой картинки для того, чтобы контрастировать с остальными коллективами, драйва, опять же. Хотя, с другой стороны, вот взять, например, Бориса Гребенщикова, который сядет с гитарой на сцене МХАТа и споёт, но это же почему-то не называется бардовской песней, нет такого ощущения. А если сядет Олег Митяев, то сразу понятно - лыжи, печка, ну и так далее. Наверное, есть ещё какой-то компонент трудно уловимый, который делает вот эту бардовскую культуру именно субкультурой. И у меня такая музыка не вызывает сильного интереса видимо потому, что я на лыжах не хожу никуда, а те вещи, про которые поёт Борис Борисович, они может быть и из космоса, но они мне ближе чем лыжи и печка. Тут же речь идёт ещё и о таком понятии, как харизма и личное обаяние человека. К примеру, Высоцкий, безусловно, обладал и тем и другим. Но как я себе представляю бардовских исполнителей, вот они действительно сидят в тёплом, южном свитере около костра, такие белые, пушистые и домашние. И это прекрасно, но если ты сам в этот момент у костра. Для меня это недостаточная драйвовая тема. Нету в ней какого-то нерва, но опять же, возможно это из-за того, что я не хожу на байдарках и по горам не лазаю. И вот, взять, к примеру, тему альпинизма - вроде бы очень "нервная" тема, когда там нужно вбить крюк и на верёвке удержать своего напарника, но я всё-таки до конца ей проникнуться не могу.

Кирилл Сорокин, для газеты Re:Акция, 2005