laertsky.com
Главная страница
Карта сайта
Форум
лаэртский
Дискография
Песни и аккорды
Стихи und поэмы
Альбомы в mp3
Лаэртский Бэнд
Голоса Родных
Концерты
Акварели
Wallpapers
Ответы на письма
Бесило-Радовало
"Медведь"
со стороны
Переводы
Видеозаписи
Радиоэфиры
Публицистика
Иллюстрации
Подражания
монморанси
О программе
Эфиры 1992-95
Эфиры 1996
Эфиры 1997
Эфиры 1998
Эфиры 1999
Эфиры 2000
Эфиры 2001
Silver Rain
Заставки
Терминология
Сайты гостей
прочее
Читальный зал
Музей сайта
Гостевой стенд
Картинки недели
Архив рассылки
Голосования
"Месячные"
реклама
Самая актуальная информация авто с пробегом москва на сайте.
laertsky.com  |  публицистика  |  2002  


Сценограмма программы "Принцип домино". Часть 3
 

 1   2   3 

Ханга: По телефону прямого эфира вы можете связаться со студией и ответить на вопрос нашей программы: "Можно ли прожить без мата?" Ждём ваших звонков.

Ищеева: Наш следующий герой не позволяет себе непечатных слов. Но при этом общается на языке, который люди старшего поколения ошибочно считают нецензурной бранью. У нас в гостях редактор и телеведущий Фёдор Павлов-Андреевич.

Входит Павлов-Андреевич, садится на центральный диван.

Ищеева: Добрый день, Фёдор! Итак, как же общаетесь вы? Присаживайтесь.

Павлов-Андреевич: Я, как я общаюсь? С вами?..

Ищеева: Надеюсь, не со мной... Со сверстниками.

Павлов-Андреевич: С вами я общаюсь так: "Здравствуйте, Елена, я очень рад встрече с вами сегодня вечером... или ещё день?" Особенно я рад встрече с тем, кто справа, а втройне особенно я рад встрече с Александром Лаэртским...

Ищеева: А что это вдруг втройне?

Павлов-Андреевич: И Александром Никоновым.

Ищеева: А вот в своём кругу как вы разговариваете со своими сверстниками, с ребятами, для которых вы делаете журнал?

Павлов-Андреевич: (паясничая) С ка-а-кими ребятами?

Ищеева: Вот так вот?

Павлов-Андреевич: (продолжая кривляться, отклячив губу и глядя пустыми глазами перед собой - очень по-мудацки) Не-е-ет, вот... я чё спросил... с какими ребятами я так разговариваю?

Ищеева: Нет, это вам не подходит - это не про вас... Это новый русский, я так узнала. А молодёжь...

Павлов-Андреевич: Нет, нет, я на самом деле как-то приноровился, мне приходится быть не двуликим - а каким-то пятиликим Янусом, если такие бывают. (Скорее - Анусом). Моя какая-то профессиональная востребованность от меня... тавтология некоторая получается, но всё же... требует быть разным. Когда я веду праздник журнала "Молоток", когда мы на площади собираем 20.000 человек (кошмар какой) и стремимся с каждым из них одновременно общаться - мне приходится говорить, используя то, что старшее поколение, как вы правильно заметили, почему-то считает нецензурной бранью. Хотя это всего лишь слэнг...

Ищеева: А вот покажите этот слэнг - как это происходит? К примеру.

Павлов-Андреевич: Как формируется слэнг?

Ищеева: Нет, не как формируется - это мы далеко уйдём. Что это за слэнг - пару выражений.

Павлов-Андреевич: Мне кажется, определить это нельзя, есть люди, которые держат руку на пульсе - у них это получается. Например, девчонки там сидят - они точно умеют так разговаривать.

Ханга: А вы можете показать, чтобы мы хотя бы поняли, о чём идёт речь.

Павлов-Андреевич: А-а-а... а-а... Какие-то слова?

Ханга: Слова... манеру.

Павлов-Андреевич: Вы знаете, манеру я попытался изобразить - так, скажем, разговаривают где-то ближе к окраинам. А, а, ы... можно поговорить, как рэперы (опять начинает кривляться) - нарма-а-ально... ну, вот видите, всё равно меня как-то сносит. Я, в общем, конечно, не актёр - я больше, как бы исследую это с филологической, если мне будет позволено сказать...

Соловьёв: Конечно... извольте...

Павлов-Андреевич: ...точки зрения...

Соловьёв: (растопырив пальцы, мерзким голосом, очень глупо и неталантиво) Хотя чисто, если хочешь по па-а-цански... (Ну прямо братья по разуму. Как говорил физрук из м/ф Beavis&Butt-Head: "Жалкое зрелище!" Некоторое время переговаривается с юным другом таким образом).

Аплодисменты публики.

Павлов-Андреевич: Я хочу сказать, что на самом деле у вас в студии здесь сегодня образовались такие весы. Вот на этой чаше, которая справа от меня, находится гиря килограмм в 10. (Да побольше!) А вот здесь как-то - 50 грамм. И вот знаете, почему? Не потому, что эти люди менее достойны, а прежде всего потому, что Виктор Соловьёв - лицо эфирное...

Соловьёв: Владимир.

Павлов-Андреевич: Владимир Соловьёв, я имел в виду - Владимир...

Соловьёв: Благодарю вас... да... (Кокетливо) Потому, что я - победитель?

Павлов-Андреевич: Нет, просто потому, что сегодня у вас есть шанс в очередной раз доказать свою состоятельность перед широкой аудиторией. Так вот, Владимир... я, к сожалению, не смотрю телевизор, поэтому вообще плохо ориентируюсь - но, по-моему, Владимир постоянно в эфире. Я вот вчера случайно включил и видел его там. И мне кажется, что человек эфирный изначально заряжен гораздо большей энергией, нежели люди, которые привыкли выражаться письменно. (Чушь какая).

Ищеева: Давайте вернёмся к нашей молодёжи, которую вы сегодня у нас представляете. В вашем журнале вы используете ненормативную лексику (О-о-о... Совсем деревянная тётка. Печально, печально), чтобы стать ближе, чтобы поднять рейтинг вашего издания, чтобы вас читали, чтоб вас уважали...

Павлов-Андреевич: Конечно. Прежде всего потому, что мне сейчас приходится вести телевизионные передачи, которые мне по возрасту подходят чуть меньше, чем мой журнал, хотя от него я тоже постепенно отдаляюсь. Мои читатели - это 13, 15, 19 основная аудитория, а мне немножко больше. На 5 лет. Но при этом я себя чувствую абсолютно тем персонажем, который там больше рад поклубиться, покидать сокс...

Ищеева: "Поклубиться" - это...

Ханга: В клуб сходить.

Павлов-Андреевич: Да. Покидать сокс, чиста-а-а там, побомбить там...

Ищеева: Нет, это такие выражения... Вы мат используете в журнале? (Вот беда-то)

Павлов-Андреевич: О-о-о, отличный вопрос, с этого можно было начать. (С этого и начинали. Выпендриваться надо было больше). Мат мы в журнале не используем, прежде всего потому, что я не уверен, что наша аудитория так уж обильно матерится. В жизни сейчас Великий пост (Браво!!!), я не хочу показаться ханжой, я стараюсь... это единственное моё поползновение в адрес канонов православной церкви, я стараюсь... я человек верующий, хотя не очень церковный. Я стараюсь во время поста не материться. (sic!!!)

Ханга: А на ваш взгляд - что хуже: слэнг ненормативный или мат?

Павлов-Андреевич: Я полагаю, что мат хуже, когда он произносится неискренне и тогда... Если бы вы, Елена, начали сейчас материться... или вы, Елена - это одинаково было бы неорганично. Потому что с вами я бы предпочёл общаться иными доступными нам с вами способами. Но в то же время - у меня есть, например, очень близкий друг, девушка, с которой мы общаемся с 8 лет, лучшие друзья практически, и которая удивительной красоты, элегантности, интеллигентности человек, очень начитанный, высококультурный, не побоюсь этого высокопарного словосочетания. Вот когда она матерится - а её голос подобен звону колокольчика, я не преувеличиваю... когда она матерится - это потрясающе, это так красиво!

Никонов: А главное, это очень сексуально - когда девушки матерятся.

Павлов-Андреевич: Моё отношение к ней чисто дружеское, мы друзья. И она мне с самого начала сказала, что всё - мы будем друзьями.

Ищеева: То есть, мат сегодня среди молодёжи не в почёте, не в моде - я правильно поняла?

Павлов-Андреевич: Вы знаете, я думаю, что иным способом мыслит, например, министр образования Владимир Филиппов, который однажды заявил, что журнал "Молоток" - это самое грязное, матерщинное и туалетное издание. Каково же было его удивление, когда на сцену на конкурсе "Учитель года" вышла наш редактор Маша Филиппенко, которая является лучшим учителем года, а при этом занимается в нашем журнале связью с читателями. То есть, она слышит язык в том виде... "нэйтив", как говорят англичане, в котором он существует. У него просто, не побоюсь этого слова, отпала челюсть, потому что он увидел и сопоставил журнал "Молоток" и своего лучшего учителя года - она преподаёт латынь в школе!

Ищеева: Приятное открытие было!

Павлов-Андреевич: Да, это было потрясающее открытие. Поэтому мы исповедуем очень простую философию - язык в чистом виде, в том, в котором он живёт на улице, в том, в котором он живёт в школах, в том, в котором он живёт под партой. Потому что место нашего журнала - под партой.

Ханга: Можно ли при помощи обычной тряпки и порошка вычистить русский язык? Можно! - считает наша следующая героиня, если самому при этом не быть тряпкой. С рецептом искоренения непечатных слов нас познакомит директор одной из московских школ Нелли Васильевна Романько.

Входит Нелли Васильевна Романько.

Ханга: Нелли Васильевна, добрый день. Пожалуйста, присаживайтесь на центральный диван. Скажите, как же с матом бороться при помощи порошка и тряпки? В буквальном смысле слова или в переносном?

Романько: Вы знаете что... С матом бороться с помощью порошка и тряпки - это у нас пройденный этап, настолько пройденный, что я даже о нём и не вспоминаю. У моих учеников нет желания писать на стенах и тем более на стендах, которые они сами рисуют.

Ханга: А как вы отбили это желание?

Романько: Вы знаете, что мы... десять лет назад вся школа была исписана и не только на стенах, и на стендах, и даже на доске ученической - там было не просто написано, там было вырезано. (О да! Было дело!) Мы начали с того, что поменяли все до одной доски...

Ханга: Так...

Романько: И сняли все стенды. С помощью детей вымыли все стены.

Ищеева: Неужели это помогло?

Романько: Нет, ну это не сразу...

Ханга: Из года в год?

Романько: И приняли решение... да - и приняли решение, ничего некрасивого не вешать. Ни одного стенда, ни одной газеты. И всё, что мы вешаем, всё, что мы делаем - не делать самим.

Ханга: В каком смысле?

Романько: Самим учителям. Пусть делают дети - но с нашей помощью. Постепенно, они свой труд никак... я вам клянусь, когда меня спросили: "Стираете за детьми?" - я говорю: "Да нет, нет этого"...

Ханга: То есть, вы заставляете самих ребят стирать...

Романько: Да нет этого даже... не приходится уже стирать. То есть, нет потребности в этом.

Ищеева: А почему вы обратили внимание на эту проблему - а многие школы живут, всё исписано...

Романько: Вы понимаете, это ужас какой-то... Я вот приняла школу и посмотрела...

Павлов-Андреевич: Это граффити было!

Романько: К счастью, это было одно слово, но во всех, на всех, где только можно и нельзя было. Стали разговаривать с ребятами, стали приводить примеры... много мероприятий. А прежде всего обратили внимание на себя.

Ханга: Как вы думаете, мат - это недостаток культуры или болезнь общества?

Романько: Вы знаете, это недостаток культуры. Не надо общество сюда привязывать. Было до войны, была война и после войны... вот я отношусь к категории детей довоенных, и росла я как раз и помню первые годы, Победу, даже бомбёжку помню... и такого, как сейчас, мата не было. Раньше говорили "водилы ругаются". Действительно, как женщина сказала - ведёт машину, действительно, бывает такая ситуация, что волей-неволей... да и у меня это бывает. Но я не говорю, что там "трёхэтажный" - но вот какие-то слова такого типа, они вырываются. Вырываются иногда, бывает такая ситуация, очень страшная ситуация. Трудно мне объяснить, может быть, жизнь и смерть так вот наблюдаешь...

Ханга: Я говорю о подростковой среде.

Романько: А в подростковой среде - я вообще и учителя, мы начали с себя. Естественно, учителя никогда... преподавательский состав у нас очень хороший, никогда мат не употреблял. Но прежде чем бороться с матом, надо бороться с грубостью. Вот мы с этого начали.

Ищеева: Простите, а если бы в вашей школе оказался вот ученик, как сын Александра, который дома... 8 лет, он знает все слова, и он бы просто общался на этом языке со своими одноклассниками.

Ханга: Для него это норма жизни...

Ищеева: Как бы вы себя повели?

Романько: Вы знаете, я бы привлекла сюда не учителей с ним побороться, а привлекла бы самих учащихся.

Ищеева: Каким образом?

Романько: Я просто бы...

Павлов-Андреевич: Макаренко - отличный был педагог!

Романько: Вы знаете, вы не язвите, это на самом деле так.

Павлов-Андреевич: Кошмары моего детства были связаны с Макаренко...

Соловьёв: С Макаренко? Тогда вам не 25 лет, а много больше.

Романько: По улице идут парни и девушки, красивые, одеты красиво. И вдруг парни открывают рот...

Ищеева: И беда...

Романько: При девушках. А в ответ девушка открывает рот...

Павлов-Андреевич: Я очень хорошо помню, как в школе меня прорабатывали всем классом - учитель выходил, спрашивал: "А что мы ему поставим за поведение в четверти?" - и все: "Не-еуд!"

Ищеева: Вы тоже ругались?

Павлов-Андреевич: Нет, я что-то позволял себе, но сказать, что это страшно, то, о чём вы сейчас говорите - это другая тема.

Все, кроме Лаэртского и Соловьёва, наперебой говорят что-то - разобрать невозможно.

Никонов: Вы меня вызвали - давайте поговорим.

Романько: Вы знаете, я бы и вас вызвала, и родителей вызвала.

Ищеева: Это и есть родитель.

Никонов: Я папенька.

Романько: Если б у него сын ругался или дочь - я б его вызвала.

Никонов: Вот давайте. Я пришёл - давайте поговорим.

Романько: Я бы сказала, что в нашей школе это не положено. Это у нас не заведено. Мы всё-таки прививаем своим детям уважение к себе прежде всего. И если девочка, которая растёт, взрослой становится, девушкой выходит из школы...

Никонов: И потом открывает рот на улице!

Романько: Матом, и позволяет, чтобы при ней юноша ругался матом - да что же у нас тогда будет?

Никонов: Секунду, вы только что с улицы вернулись, где девушки открывали рот там... как лягушки.

Романько: Поэтому я в своей школе делаю всё, чтобы этого не было.

Никонов: Зачем?

Романько: Как зачем?

Никонов: На улице всё равно жизнь осталась.

Романько: Вы знает что?

Павлов-Андреевич: Позвольте, я объясню...

Романько: (перебивая жестом) Я, так сказать, не из тех, которые вот...

Соловьёв: Они всё равно в конечном итоге умрут. Может, тогда детей сразу давить в колыбели. Ведь всё равно помирать.

Ищеева: Логика такая!

Аплодисменты.

Опять бардак в студии.

Ханга: Мы хотим узнать мнение зала...

Соловьёв: Если я правильно понимаю, Фёдор только что сказал, что ему 25. Исходя из этого, в России с 86-го года перестройка. Это 15 лет. 25 минус 15 - десять. Фёдор, в каком же возрасте вас прорабатывали, что вы оказались в коммунистической школе?

Павлов-Андреевич: В школе, в 13 лет.

Соловьёв: В 13 лет? В 13 лет уже была эпоха демократии. (Угу. В советской школе в 1989 году была эпоха демократии... Мудро!).

Романько: Если мы начнём воспитательную работу и каждый случай будем прорабатывать, как это было раньше - мы никуда, мы заедем в тупик.

Павлов-Андреевич: Слава богу...

Романько: Нельзя прорабатывать, надо просто каким-то образом подойти к ребёнку, объяснить, что можно, что нельзя. Я не уверена, что на улице мои дети могут не ругаться.

Ханга: Я хочу узнать мнение зала - согласны ли вы с последним высказыванием?

Гостья студии, пожилая дама: Я учительница тоже - но начальных классов. Много лет проработала с малышами. Представьте, что пришли 6-7 летние дети...

Романько: Представляю...

Учительница: И будут они ругаться у нас на перемене, на уроке, друг с другом... мы это не допускаем. Если ребёнок сказал один раз - мы пропустим, не заметим, понаблюдаем. Если он ещё раз, второй, третий раз - мы попробуем отвлечь его от этого занятия. Разными методами. Но когда мы увидим, что это постоянно - тогда мы приглашаем родителей, мы разговариваем с ними...

Ханга: А что делать, если родители вот такие? Вот что вы ему скажете?

Учительница: Тогда придётся и с родителями, и с детьми проводить работу. Это - наша низкая культура. Мне кажется, скоро это пройдёт. Мы наговоримся и не будет у нас этого больше. Мы вот на это надеемся.

Ханга: Спасибо за ваше мнение...

Лаэртский: Прошу прощения. А вы не боретесь в вашей школе с такими выражениями, как, например "вау", "зис из кул" и прочая нечисть? Мне кажется...

Соловьёв: Или, как говорят англичане - "нэйтив"...

Лаэртский: Да, какие-то слова и выражения совершенно чужеродные.

Учительница: Маленькие дети сидят рядышком, мне другим приходится заниматься. У меня другая возрастная категория.

Ищеева: Вот у нас вот кто может "вау" сказать - давайте послушаем...

Соловьёв: А люди постарше говорят "ваучер"...

Гость студии, юноша: Я хочу сказать - с моими ровесниками, бывает, выпадет слово мата... мы брали это с вашего поколения, а младшее поколение берёт как бы с нас. При младшем поколении мы не хотим ругаться и пытаемся этого не делать. Например, в присутствии дамы тоже пытаемся не ругаться матом. Я хотел бы сказать и дать совет - давайте, когда при своих ровесниках, ради бога... ну, в умеренном... А вот при дамах и при взрослых людях, пожилых - сдерживаться. Потому что мне самому стыдно иногда...

Ханга: Замечательно...

Юноша: ...когда большой человек выражается на...

Ханга: Замечательное пожелание.

Аплодисменты, перебивающие речь юноши...

Ханга: Лучше один раз увидеть наше ток-шоу, чем сто раз услышать непарламентское выражение. И как знать - может быть, в следующий раз вам не придётся выкидывать слово из песни или мучительно искать ему приличную замену.

Ищеева: "Дети на экспорт" - такова тема нашей программы завтра. Смотрите нас во вторник, в 14:20 на канале НТВ. Увидимся!


 

  laertsky.com  |  публицистика  |  2002
подсчетчики

 

Александр Лаэртский: laertsky@mail.ru. Администрация сайта: vk@laertsky.com.
По всем деловым вопросам пишите на любой из этих адресов.
При использовании оригинальных материалов сайта просьба ссылаться на источник.
Звуковые файлы, размещённые на сервере, предназначены для частного прослушивания.
Несанкционированное коммерческое использование оных запрещено правообладателем.
  laertsky.com     msk, 1998-2023