Беседа с Немоляевым и Нарезкой. Часть 2
 

Птицей быть - мечта людей реальностью не стала!
Ты не птица, человек - не какай, где попало!

Заставка "Всё это рок-н-ролл"

Лаэртский: И я напоминаю вам, что в гостях у программы "Монморанси" сегодня Валентина Агафоновна Нарезка, активный член, в общем-то... железнодорожник в какой-то степени... да, Валентина? "Да-а-а" - говорит Валентина... и Кирилл Немоляев, которому мы обязаны появлением в нашей студии такой интересной гостьи. И, соответственно, сегодня весь наш эфир посвящён Дню, великому Дню, празднованию Дня железнодорожника, работников также и прочих возимых, ввозимых и вывозимых. Мы только что затронули вплотную тему, она взволновала наших радиослушателей, они отнеслись к этому серьёзно - что радостно, поскольку серьёзное отношение к какой-то вещи рождает, соответственно, ответственность определённую, да?

Немоляев: Я прошу прощения, что перебиваю, Александр - затронули две темы: именно состояние машиниста во время движения и возможность медицинского освидетельствования с целью предотвращения той или иной аварии по вине нетрезвого машиниста... И мы сегодня затронули важную очень тему - это закон о ресторане...

Лаэртский: Который был утверждён в Государственной Думе буквально четыре дня назад.

Немоляев: Закон о питании в поездах, который, к сожалению, запрещает нам с вами начиная с 1 сентября входить в подвижной состав, занимать свои места...

Лаэртский: И алчно пожирать.

Немоляев: И алчно пожирать принесённое с собой. То есть, к сожалению, будет производиться... я хочу опять повторить - не обыск, а досмотр личных вещей, как это бывает на любой таможне с целью обнаружения продуктов. Продукты придётся оставлять на перроне или отдавать родственникам, провожающим. И сразу хочу сказать, что вагон-ресторан будет не один, а таких вагонов будет шесть.

Лаэртский: И они будут специализироваться на разную пищу - для диетической еды и так далее. Николай интересуется: "Распространяются ли полномочия ДээФов на машинистов товарных поездов, электричек унд дрезин?" [...] Безусловно, Николай, я ещё хочу сказать, что для ДээФа одиноко бредущая в полутьме дрезина - это просто лёгкая добыча. Поскольку чаще всего...

Немоляев: Ответственность меньше.

Лаэртский: Ответственность меньше. Мы, железнодорожники, Нарезка тоже не даст соврать... приравниваем дрезину так же, как сотрудники ГАИ приравнивают мотоцикл.

Немоляев: Велосипед даже.

Лаэртский: Велосипед, да. Если пьяный велосипедист едет - забрать его самого, может, и не заберут. Но велосипед отнимут. Так же и дрезину могут изъять, попросту говоря. Что касается товарных поездов - те же самые правила, то есть всё это то же самое, что и на дорогах. Грузовой автомобиль - товарный поезд. Электрички - безусловно, безусловно, Николай - причём мало того, что... с электричками гораздо проще ДээФам, нет необходимости стопорить их в открытом поле. Электрички останавливаются достаточно часто и очень часто бывает так, что чуть ли не через станцию в вагон, где находится пилот, в его кабину входят люди и... [...] Скажите, Валентина? "Да" - кивает Валентина. Соответственно, к нам на пейджер и люди просто приходят, интересуются - раз у нас встала проблема питания в поездах, то многих попросту интересует и проблема дефекации. Как обстоит с этим дело? Ведь не секрет, что всё то, что извергают из себя сытно покушшвшие пашшажиры... пашшажирки тоже... Да! Всё это, как ни печально, размазывается в большинстве своём встречным потоком воздуха по дну подвижного состава, сокращённо ПээСа, и частично попадает на рельсы. Поэтому многие влюблённые, которые ночами выходят из села, сидят на перегоне унд грызут семечки, иногда распивают... бывает, пройдутся туда-сюда по шпалам... Помните, такая песня: "А мы по шпа-лам, (поют вместе) опять по шпа-лам идём домой по привы-чке". От них поступают жалобы.

Немоляев: Причём, возвращаясь к этой же песне... Зачем идти по шпалам, непонятно, но даже в песне сказано: "Идём по шпалам по привычке"...

Лаэртский: Конечно!

Немоляев: Люди, не обращая подчас внимания на различные фекалии, на всё то, что находится на шпалах, идут домой по привычке. Именно по привычке. Просто так исторически сложилось.

Лаэртский: Кирилл, тут есть ещё один момент. Мы провели исследования динамики загрязнённости рельс унд шпал в сравнении с тем периодом, когда была написана эта известная песня и с нынешним периодом. Дело в том, что в момент, когда была написана эта песня, люди были скромней. Продуктов было меньше. Я бы не сказал, что был голод, конечно, но продуктов было меньше. В колбасе не было столько жира унд специй, которые стимулируют работу кишечников и канаты у пассажиров значительно мощнее, нежели у тех, кто под эту песню "мы по шпалам бредём, в общем-то, домой" танцевали на танцплощадках в коротких юбочках унд под оркестр. Исходя из этого: эта калорийность питания, это огромное количество булок... кстати, законопроект, который принят в Думе недавно, он призван не только зашшытить... унд зашшытить интересы вагонов-ресторанов, но и каким-то образом препятствовать нелимитированному выбросу фекалий унд прочих отходов на рельсы.

Немоляев: Соответственно, сейчас мы переходим к очень важной теме - ассенизаторы железных дорог... Кто это или что это?

Лаэртский: Практически до сегодняшнего дня мало кто, кроме специалистов, знал о существовании Ассенизаторской железнодорожной службы - сокращённо АСС. Люди эти, как правило, уже... вот Валентина кивает... да, да, Валентина Нарезка - будущее ваше в АСС... Туда не берут людей со стороны, туда не берут людей по найму. Как правило, меж собой мы, железнодорожники, называем АСС-ников "тренерами". Тренерская работа... Куда ушёл спортсмэн унд теннисист? Подался в тренеры, он щас на тренерской работе, да? То же самое происходит и с людьми, которые по выслуге лет должны вроде бы уйти на пенсию, но поезд унд погромых, в общем-то, колёс и топки... идут в АСС, их очень много не нужно... [...]

Немоляев: Нужно сказать о периодичности, да? Ежедневно происходит чистка и где-то через 15 поездов прошедших. Выезжает специально оборудованный состав из трёх вагонов, многие, наверное, могли наблюдать такой состав, но с уверенностью мало кто мог сказать, зачем он и какие функции выполняет. Трёхвагонный состав достаточно нелицеприятной формы...

Лаэртский: Кстати, я ещё хочу сказать сразу, что действительно - эти, которые по шпалам унд с девушками сидят, смотрят... часто мы, проезжая, видим, что на косогорах, если поезд едет внизу, сидят молодые люди. Это раньше они кидали камнями и всякими другими предметами в поезда - сейчас они вполне довольны романтикой... "Мы сидим, смотрим, как люди куда-то едут... Мы сейчас не можем уехать, потому что мама и папа не получают зарплату, но когда-нибудь это случится и с нами - мы поедем на юг унд в Ялту!" - говорят они себе, целуются, пьют портвейн, машут руками пассажирам, а те, в общем-то, махают им в ответ. Машут и махают, махают и машут, машут и махают, и иногда даже посылают ВП - воздушные поцелуи. Так вот, представьте себе, если бы поезд, собирающий фекалии с рельс... мы о технологии расскажем, безусловно... это смотрится не совсем опрятно, скажем так... был бы на виду у этих людей, то АСС-ники стеснялись бы. Это такая несколько интимная сторона жизни нашей железной дороги, сокращённо НЖД. Исходя из этого, этот подвижной АСС-ный состав должен своим видом праздную публику отпугивать, то есть создавать ощущение дискомфорта. Ведь не будете же вы назначать своей любимой девушке свидание в туалете какой-нибудь пивной, правильно? Так же и здесь - основная цель внешнего вида, дизайна... а ведь это дизайн, Кирилл?

Немоляев: Абсолютно справедливо.

Лаэртский: Дизайн этого ассенизаторского железнодорожного состава прежде всего в том, чтобы они говорили: "Ой, ассенизация едет - пойдём быстрее"... И уходили. Именно так.

Немоляев: Ещё одна отличительная особенность - что такой ассенизаторский состав, ассенизаторский поезд идёт всегда в другую сторону. Это сопряжено с определёнными техническими вопросами, о которых не хотелось бы говорить. Но стопроцентно - ассенизаторский состав проходит в другую сторону - не в ту сторону, в которую шёл поезд, а в противоположную. То есть навстречу.

Лаэртский: По встречной полосе, да.

Немоляев: По встречной полосе.

Лаэртский: Безусловно. Предлагаю обратиться к телефонным звонкам, может быть, у наших радиослушателей появились какие-то вопросы. Мы с радостью вам ответим, просветим. Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Алё!

Лаэртский: Говорите, доброй ночи.

Слушатель: Здравствуйте. Владимир вас беспокоит.

Лаэртский: Здравствуйте, Владимир.

Слушатель: Ну, у меня такое впечатление, что я слушаю первоапрельскую передачу.

Лаэртский: Нет, сегодня 7 августа.

Немоляев: Сегодня другой день!

Слушатель: Да-а... Ну почему - вот что касается поездов дальнего следования и не очень дальнего...

Лаэртский: Да-а!..

Слушатель: ...я много поездил в своей жизни. Не в каждом поезде бывает вагон-ресторан.

Лаэртский: Безусловно, безусловно...

Слушатель: Не везде можно поесть...

Немоляев: Вы не очень внимательно слушали, Владимир...

Лаэртский: Спасибо за звонок. Дело в том, что эта мера, которая, на первый взгляд, покажется многим потенциальным пассажирам... как мы их, железнодорожники, называем, пассажир попросту, ПП - это профессиональное название. Потенциальный пассажир. Эта мера может показаться драконовской. Но мы ещё раз говорим, что изъятие у вас продуктов при входе в подвижной состав будет вполне компенсироваться шестью вагонами-ресторанами, которые будут болтаться там и сям посреди поезда. При этом, если вы, Володя, не дай Бог, будете вынуждены принимать только диетическое питание или молочную диету - вы можете пойти в определённый вагон-ресторан. Если вы, Волод, грузын - у вас будет специальная осетинская пища.

Немоляев: Более того, планируется в летних поездах, на летний сезон открытый вагон-ресторан.

Лаэртский: Вот это, кстати, к вопросу Жени - он прислал такой вопрос: "Сделают ли дополнительные места на поезде на крыше, чтобы можно было проветриться?" Будет, конечно.

Немоляев: Только не на крыше. На крыше - это другая цена.

Лаэртский: Открытый...

Немоляев: Ну, кафе так называемое.

Лаэртский: Кафе, но оно будет закрыто оргстёклами, чтобы всё-таки вас не сдувало и вам не вдувало. Потому что если из поезда кто-то кинет... а ещё есть такие свиньи, которые кидают окурок, который может упасть вам, в общем-то, в стакан, да... Следующий телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте.

Лаэртский: Доброй ночи.

Слушатель: Я бы хотел спросить - как известно, у пилотов есть душевая кабина...

Лаэртский: Да-а-а!

Слушатель: Специальная. А для пассажиров планируется ли введение душевых купе, плацкартов?

Лаэртский: Спасибо.

Немоляев: В зависимости от протяжённости.

Лаэртский: От протяжённости. И, существуют, конечно, купешки, где есть уже души, душевые кабины.

Немоляев: Естественно, мы уже говорили о длинных переездах, там Москва - Новосибирск или Хабаровск...

Лаэртский: Или Монголия.

Немоляев: Да. Соответственно, не помыться - ни один нормальный человек не выдержит такое количество времени без душа. Поэтому... сегодня мы говорим о проблеме питания, а гигиена...

Лаэртский: Это серьёзная, кстати, вещь. Мы её решаем постепенно, но поймите - не всё сразу. Конечно, есть коллективные души в поездах, в крайнем случае, есть человек-протиралка. Вы можете зайти туда - если это не душ, то по крайней мере...

Немоляев: Мокрое полотенце.

Лаэртский: Мокрым полотенцем вас оботрёт... Это достаточно дорогостоящая пока услуга, но в каждом поезде мы планируем завести протиралку.

Немоляев: Ну, такое несколько смешное название "протиралка", мы его используем между собой.

Лаэртский: Да, так... протиралка или трун. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Алло, это Диоген? Тьфу, я хотел...

Лаэртский: Вы ошиблись, извините. Перезвоните, он, может быть, придёт... он с собачкой пошёл гулять так это... Я ещё раз хочу вам сказать, что телефон сменился, это уже не квартира, это телефон радиостанции. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, у меня два вопроса. Первый вопрос - чем обусловлено навязывание железной дорогой того, что невозможно провезти продукты, взять с собой в дорогу? А второй - ежели человек едет, скажем, по каким-то своим делам и у него ограниченные финансовые возможности - насколько будет дорого, потому что ресторан всё-таки предусматривает какие-то определённые наценки и дороговизну?

Лаэртский: Вопрос понятен, спасибо. На первую часть вопроса отвечу я, если позволите. Чем вызвано такое решение Думы? Прежде всего это вопрос, как ни странно, эстетики. Представьте себе - вы же затронули во второй части вопроса такую тему, как малообеспеченные люди, которые тоже вынуждены ездить в поездах... Представьте себе - такая картинка. Заходит такой малообеспеченный человек в вагон, в купе... неважно - в поезд. Рядом сидит достаточно обеспеченный человек, который достаёт румяную курицу, достаёт бутылочку шампанского и начинает всё это поедать. Это травмирует пассажиров. Дело в том, что наконец-то наши законодатели стали, скажем так... немножко занялись самообразованием и поняли, что вопрос еды, приём пищи - это столь же интимный процесс, как и половой акт, извините... как дефекация, опять же. И не хотят провоцировать людей, находящихся в разнополярном финансовом положении, на какие-то взаимные действия. Поезд - он сближает, электричка сближает людей. И бедный там богатому не товарищ. Во-вторых, очень многие люди жалуются - что же это такое, только сели - они начинают жрать. Этот постоянный запах котлет, огурца унд яишка не всем нравится, согласитесь. Это вопрос эстетики прежде.

Немоляев: И потом, Александр, я хотел бы сказать о несколько другой экономической проблеме. Дело в том, что давайте пронаблюдаем - ведь железнодорожные билеты за несколько лет вообще не подорожали. Не подорожали или буквально на несколько рублей. Соответственно, железной дороге откуда-то надо брать деньги. Они всегда решали много, сейчас решают практически всё. Поэтому если будет определённый доход от шести вагонов-ресторанов - то это позволит не повышать ещё какое-то время деньги на билеты. Давайте сейчас повысим деньги, чтобы мы, железнодорожники, получали зарплату - и вы тогда вообще не поедете, ни жрамши, ни как угодно.

Лаэртский: Безусловно, безусловно!

Немоляев: Это вопрос такой... немножко обидно такое слушать, потому что все хотят есть...

Лаэртский: ДА-А-А!

Немоляев: ... есть дома. Сложный вопрос... давайте... я сейчас немного завёлся, прошу прощения...

Лаэртский: Ничего, Кирилл - это совершенно справедливо, твоё состояние. Меня больше всего в этом вопросе поразило следующее: значит, у вас есть деньги на яишко унд курочку и чтобы эту яишку и курочку поедать прилюдно. А денег, чтобы пойти и купить ту же яишку и курошку в вагоне-ресторане, у вас, видите ли, нет! Вот так подходим, да? Нет, уважаемые, мне в данном случае такой подход к питанию в поездах, когда "я достану, разверну, похрущу и съем", напоминает... э-э-э... 92-й год, владельцев мобильных телефонов, которые с этими соплями ходили где ни попадя. То же самое здесь - не надо делать из еды шика унд культа! Сэкономьте денежки, сходите в вагон-ресторан, съедите... и к тому же, ещё один момент - это вопрос гигиены прежде всего, гигиены! Ведь эти курошки унд кости и прочая там яичная скорлупа валяется, и наши проводницы бедные... вот Валентина Нарезка не даст соврать... Не дашь соврать? Не даёт соврать!.. Убирают, тараканы от этого - сами же кричите: "В поездах тараканов полно, хоть наволочки чистые стали!" Орут ведь? Ору-у-ут! А из-за чего это всё? Да потому что жрут там же, где и спят. Вы у себя в спальне, уважаемые, едите? В спальне вы едите? Не едите вы у себя в спальне! Вы, видите ли, предпочитаете на кухоньку идти, там...

Немоляев: Многие, многие радиослушатели могут возразить: "Я куплю курочку на вокзале по 30 рублей, а вы мне курочку в вагоне-ресторане по 50 рублей". Нет, спешим успокоить. Глобальной разницы между ценами в магазинах и вагонах-ресторанах не будет. Будет максимум в два раза дороже, скорее меньше. Это будут приемлемые деньги...

Лаэртский: Зато вам всё это подадут на тарелочке, так сказать, с голубой каёмочкой.

Немоляев: Главное, что будет гарантия качества. Это не купленное у каких-то старушек, извиняюсь...

Лаэртский: Унд цунарефов.

Немоляев: Да. Цунарефов, да. Поэтому определённые плюсы есть и, наверное, каждый пассажир поймёт эти плюсы, просто не сразу. Естественно, процедура досмотра при входе в вагон раздражает и некоторые эксперименты проводились в составах... человеку неприятно, какая-то таможня, как будто он выезжает за рубеж. И его обыскивают, как будто наркотики у него ищут или оружие. Нет, просто ищется... мы говорили о том, что консервную банку можно провезти или какие-то неприготовляемые продукты, там манную крупу...

Лаэртский: Кстати, тут ещё идёт речь о гражданском, так сказать, самосознании - если вы протащили через этот досмотр банку консервов и попытались её в поезде съесть, то ваши товарищи по купе, они же на вас будут смотреть, как на свинью. Дескать, протащил и жрёт. Вместо того, чтобы пойти в вагон-ресторан. Наша цель, уважаемые, не добиться этого таким фашистским способом каким-то, военщиной и агрессией - наша цель, чтобы с течением времени просто не было даже и мысли такой: "Возьмём в поезд яичко сварим".

Немоляев: Давайте ещё раз вспомним такой пример - мы же не ходим в клубы отдыхать вместе с едой со своей. [...]

Лаэртский: Следующий телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, я прежде всего хотел бы спросить - почему вы в присутствии дамы сидите в шляпах? В головных уборах, точнее.

Лаэртский: Это просто подарок. Железнодорожные фуражки, которые она же нам принесла. Как сувенир и, сами знаете, подарок надо разглядывать в дверях.

Немоляев: Потом, всё-таки, форма есть форма. Мы железнодорожники и было бы глупо, если бы мы сидели здесь в халатах...

Лаэртский: Или в маскарадных костюмах дурацких, как вы привыкли нас, собственно, видеть - но сегодня не 1 апреля. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Доброй ночи!

Лаэртский: Здравствуйте, уважаемый.

Слушатель: Моя фамилия Гуров Владимир Петрович, я пенсионер. Я бы хотел задать несколько вопросов по поводу того, чтоб продукты не носить в вагон. Вот я - диабетик, мне через каждые два часа нужно кушать специальные продукты диабетические, которые даже не в любом городе найдёшь. Вот чёрствый хлеб и так далее.

Лаэртский: Понятно. Сразу хочу сказать, что это предусмотрено в нашем проекте. И при наличии медицинской справки, заверенной комиссией, ВТЭКом так называемым, вы можете именно вашу пайку приносить туда. В этом нет ничего плохого, вы можете вашим соседям по вагону объяснить, дескать - такая у меня ситуация, мне разрешено.

Немоляев: Конечно, о чём вы говорите. Неужели это может не учитываться?

Слушатель: Саш!.. Но ведь люди-то - одни могут понять, а другие и не понять этого?

Лаэртский: Здесь всё зависит от общественной культуры в целом, да? Если люди перестанут думать о том, чтобы сварить яичко в дорогу и скушать его в поезде - то они вполне поймут вас с вашей проблемой, понимаете?

Слушатель: Вот я ездил на Украину - я специально сушил сухари, зерновой хлеб - там на Украине его нет. Я вёз его туда, там не мог нигде найти. Потом второй вопрос. Обычно пенсионеры берут плацкартный вагон, который стоит там 150 рублей, если ехать в такие города, куда на сутки ехать. Как вы можете представить, если зайти в ресторан, я был в ресторане - обыкновенный рассольник стоит 128 рублей плюс хлеб! Как может пенсионер взять билет, сэкономить, на плацкарте ехать - может ли она потом пойти в этот ресторан?

Лаэртский: Вот послушайте, пожалуйста. Именно в этом и есть замкнутый круг...

Немоляев: Я прошу понять. Для плацкартных вагонов будут столовые. Не ресторан, чтобы не отпугивало пассажиров. Ведь ресторан многих пугает - ресторан, значит дикие деньги. Нет, это столовая, причём по самым что ни на есть умеренным ценам.

Лаэртский: Это во-первых, во вторых - опять же замкнутый круг. Чтобы вагону-ресторану прожить... это фактически эпидемия какая-то - брать с собой в дорогу курочку. Это эпидемия! Из-за этого вагоны-рестораны недобирают прибыль, понимаете? Они вынуждены тем редким клиентам, которые туда заходят, продавать этот рассольник по 150 рублей. Как только спрос и предложение войдут в гармонию - автоматически упадут цены! Причём мы рассчитываем, что цены упадут вдвое. Вот, к примеру, вас устроило бы, если бы тарелка рассольника, вкусного унд дымящегося, стоила 50 рублей?

Слушатель: Александр!

Лаэртский: Да-а-а!

Слушатель: Я вас очень... Понимаете, я очень много ездил, я военный пенсионер. Так вот вы можете представить, я очень хорошо это всё знаю. Значит, практически получится так, что эта пенсионерка сядет в вагон, она будет сутки ехать и даже хлеба кусок не возьмёт в рот, потому что ей не за что будет купить! А богатый человек, состоятельный - он никогда не будет ездить поездом. У него есть самолёт - или собственный, как у нашего Березовского или как у нашей Думы, или он поедет общим рейсом!

Лаэртский: Хорошо, что вы сказали "наша Дума", а не "ваша" - нам приятно, что вы считаете нас своими. Спасибо, спасибо.

Немоляев: Я отвечу на этот вопрос. Я уже говорил, что билеты железнодорожные практически не подорожали. Существует второй вариант решения этой проблемы - вы можете взять с собой курочку, но билет на поезд будет дороже в 3-4 раза, как это стало практически в любой сфере - в сфере продуктов, в бытовой сфере. Всё подорожало, мы ведь знаем, что было три года назад и что теперь. Всё подорожало в 3, 4, а то и 10 раз.

Лаэртский: Да-а!

Немоляев: А железнодорожные билеты до сих пор не подорожали, поэтому железная дорога находится в критическом состоянии. Существуют два пути развития. Можно пойти по первому - просто взвинтить цены. Тогда вы просто не доберётесь от одного места до другого.

Лаэртский: И сухарики бабушка будет жевать, идя по шпалам по привычке! Это первое. Второе - вы считаете, что бабушка эта будет сутки ехать и эти сутки, что твой хомячок, жевать сухарики, да? Ну хорошо, поест эта бабушка пять раз по микропорции. От этих сухариков крошек для тараканов будет значительно больше, нежели пользы для тушки самой бабушки! То же самое, те же пять маленьких порций она может прийти и в человеческих условиях скушать в этом вагоне-ресторане, давайте назовём вагон-столовая. Пусть это будет немножко дороже - но от этого не будет корок, во-первых... Второе - эта бабушка не будет за два часа готовиться к отъезду, брать в дорогу курочку! Вот о чём я хочу сказать - о культуре еды в общественных местах, в дороге! Понимаете, почему мы предложили этот законопроект и наконец эти дяденьки его приняли? Это же великая победа для нас всех! Да-а-а-а-а!!! Следующий телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушательница: Алё, здравствуйте. Я из тех пассажиров, которые только что приехали. Я 15 лет не была в Киеве. В 85 году, накануне Чернобыля, мы с подругой ехали. Насчёт того, что цены не подорожали - простите, это неправда. мы ехали в купированном, платили, если не ошибаюсь, 16-50. Сейчас я ехала в плацкартном - 376.

Немоляев: Я прошу прощения, что перебиваю. Безусловно, цены не подорожали - но вы сравните, как подорожало всё... не в 85-м году, конечно - сравнивать с 85-м... Вы б ещё с 13-м годом сравнили.

Слушательница: Мне всего 68...

Немоляев: Вы бы сравнили с тем, что было всего несколько лет назад. Три года назад. Я, допустим, хорошо знаю Московско-Ленинградскую железную дорогу. Как стоил билет в плацкарт 90 рублей - так он и стоит. И ничего не изменилось.

Слушательница: Вы меня уж простите, вы меня сейчас отключите - я всё уже выскажу, что накипело.

Лаэртский: Простите, мы вас не отключим. Ещё один момент - дело в том, что да, сейчас мы, живущие в Киеве, являемся для них, москвичей, совершенно другим государством. Поэтому говорить о ценовой политике здесь нам не приходится. Кстати, как вы нашли Киев?

Слушательница: Влюблена всю жизнь, а сейчас ещё больше!

Лаэртский: Да, а они там в Москве ничего, конечно...

Слушательница: Низкий поклон мэру Киева - я вот хочу ему, кстати, написать.

Лаэртский: Конечно, я вообще пишу всем мэрам сам.

Слушательница: Я серьёзно. Понимаете, он не перестраивает - как мама мне рассказывала про Институтскую улицу в Киеве до революции - так она и есть.

Лаэртский: Тем не менее, вы согласны, что говорить о ценовой политике между двумя разными государствами весьма сложно?

Слушательница: Можно я... а то у меня накипело, всё искала, куда написать.

Лаэртский: Давайте, давайте.

Слушательница: Второе. Насчёт бабушек, которые могут себе позволить за 50 рублей съесть супчик. Неправда. Я получаю пенсию максимальную 826 рублей. С трудом поехав в Киев, потому что это, наверное, последняя моя поездка, как я понимаю... за 50 рублей супчик в один конец купить не могу.

Лаэртский: А что вы будете кушать, вот что вы лично кушали...

Слушательница: Значит, вот я тоже, у меня плохо с сахаром - я брала с собой туда бутерброд с сыром и обратно то же самое. И ещё мне там навязали яйцо.

Лаэртский: Вот, я хочу вам сказать...

Слушательница: Простите, можно я ещё кончу, а то...

Лаэртский: Нет, пока нельзя! Кончить... и закончить нельзя. Дело в том, что этот же бутерброд с сыром вы сможете купить...

Слушательница: За сколько?

Лаэртский: За шесть, видимо, рублей... мы пока не делали... вот, в этом вагоне-столовой.

Слушательница: Ну, вряд ли.

Лаэртский: Так, видимо, и будет. Извините, всё-таки мы, наверное, вас выключим - почему...

Слушательница: Подождите, последнее скажу...

Лаэртский: Тут телевизионщики у нас!

Слушательница: Я туда ехала третьим поездом, девятый вагон - не работал туалет, не было воды. Обратно я ехала сорок третьим - авария случилась, мы до сих пор не знаем - два с половиной часа стояли в поле...

Лаэртский: О, понятно... ПОНЯТНО!.. Понятно, спасибо. Это всё, о чём мы говорили выше - тут нам показывают, что интервью у нас сейчас пришли взять. Кирилл, я выскочу...

[Композиция]

Лаэртский: И я напоминаю вам, что в гостях у программы "Монморанси" почётный железнодорожник Валентина Агафоновна Нарезка и Кирилл Немоляев. Речь у нас идёт о проблемах железной дороги, о всём, что связано с этим видом транспорта, поскольку сегодня, в общем-то, у нас, у всех железнодорожников унд пассажиров мощный праздник (МП сокращённо) - праздник железнодорожника (ПЖ сокращённо). И мы продолжаем принимать ваши телефонные звонки. Напоминаю, что...

Немоляев: Отклик, конечно, проблема питания в поезде получила колоссальный...

Лаэртский: Конечно, конечно!..

Немоляев: Мы хотим ещё немножко поговорить на эту тему и показать, что это решение правильное...

Лаэртский: Да!

Немоляев: ... это решение положительное.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Александр, доброй ночи.

Лаэртский: Доброй ночи.

Слушатель: Я прошу прощения...

Лаэртский: Ничего-ничего, это со всеми происходит. У нас тут недавно один человек и не такое устроил - побил все яйца в инкубаторе... так что - ничего страшного, забудьте об этом.

Слушатель: Вы знаете, я вас назвал было Диогеном - просто по фамилии "Лаэртский".

Лаэртский: Да, да.

Слушатель: Так вот, у меня вопрос, точнее два. Как быть, если сам ДФ пьян? И второй вопрос - предусмотрены ли аналогичные ресторанным действия в поездах... ну, относительно, так сказать, отхожих мест общего пользования? То есть, к примеру, если маленький ребёнок - можно ли будет горшок с ним взять?

Лаэртский: Понятно. Понятен вопрос.

Немоляев: Такая есть шутка у железнодорожников, по поводу того, может ли быть пьян ДФ...

Лаэртский: ДФ всегда пьян!

Немоляев: ДФ всегда пьян!..

Лаэртский: Что касается второй части вашего вопроса и вообще детей. В том случае, если всё-таки какую-то прибыль, поступления денежные в кошелёк нашей железной дороги (сокращённо НЖД) мы повысим за счёт расширения сети питания, то, вероятно, мы сможем добиться ранжирования вагонов по классу пассажиров. Если мы видим молодую, в общем, кормящую мать с грудником - то соответственно, мы эту мать будем... как знаете, для пассажиров там...

Немоляев: Комната матери и ребёнка. Купе.

Лаэртский: Да-да-да! Так же и здесь. Вы с ребёнком, ребёнку до 13 лет - это будет отдельный вагон, где будут перевозить только их, либо людей пенсионного возраста, либо военных, да? Либо курсантов военных мореходных там... это в мечтах, я мечтаю. Что же касается вагонов для женщин с малолетними детьми - это не за горами, мы планируем, выносим и уже в Думе ставим. И кладём также активно, вот. Так что там и горшки возможны, и пелёнки, и даже соска, в общем-то, возможна. У тебя есть что добавить, Кирилл?

Немоляев: Мне бы хотелось ещё поговорить с нашими радиослушателями, поскольку закон только что принят, соответственно, для многих это большая новость. [...]

Лаэртский: Подтверждающе кивает Валентина Агафоновна Нарезка. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: У меня такой вопрос. Сейчас программа Германа Грефа ещё только обсуждается, а у вас уже там закон принят. Не окажется ли так, что щас академики эту программу рассматривают, они могут её зарубить, в общем-то, и закон ваш окажется тоже в подвешенном состоянии. Не опережаете ли вы, так сказать, события? Потому что программа Германа Грефа - это серьёзное дело... вы, по-моему, не всё продумали.

Лаэртский: Понятно. Ситуация в том... я хочу сказать, что старина Герман - он, конечно, талантливый экономист... но не забывайте, что он всего лишь ученик Арнольда Загу. И многое в своей программе, которая неплоха, но, как и любая программа, не без изъянов, позаимствовал у Арнольда Загу, только скорректировав под текущий временной континиум, понимаете? Я хочу сказать, что это несколько разные вещи - то, о чём мы говорим сейчас, это уже принято. Это уже грядёт. ВОТ ОНО. Вот она, туча-то!

Немоляев: Известна точная дата - это 1 сентября. Естественно, с 1 сентября этот закон вступает в силу и вступает в действие.

Лаэртский: Ну, а Герману мы, конечно, желаем только успеха в продвижении его законопроекта унд работ. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушательница: Доброй ночи, меня зовут Зинаида.

Лаэртский: Здравствуйте, Зинаида.

Слушательница: Доброй ночи. У меня такой вопрос. Допустим, я привыкла есть только дома и брезгую есть в вагоне-ресторане. Что делать?

Лаэртский: В таком случае у вас есть только один выход, Зинаида - не ездить. Потому что, извините, это вообще, на мой взгляд, несерьёзный подход. Я там брезгую в вагоне-ресторане. А спать вы на нашем белье железнодорожном, которое женщины-мученицы стирают для вас, значит, не брезгуете? А тараканами, которые плодятся?.. ещё раз повторяю, из-за того, что кругом сорите, повсюду кидаете и тыр-пыр не убираете... не брезгуете, значит? Либо голодать. Простите, а к другим пассажирам, вот вы, Зинаида, извините, так цинично подходите к ним! Извини, Кирилл, я разволновался... А другим пассажирам не противно, не брезгуют ли они смотреть на вас, несомненно, красивую женщину, которая алчно пожирает у них на глазах, а?.. Курицу или яишко?

Немоляев: Нет, в любой проблеме есть положительные и отрицательные стороны...

Лаэртский: ДА-А-А!!!

Немоляев: Безусловно, каждый человек - это индивидуальность. Кому-то можно там брезговать тем-то или тем-то. Знаете, берут билет в купе, а от кого-то плохо пахнет.

Лаэртский: Да!

Немоляев: Что, не ехать теперь? Или просить этого человека выйти?

Лаэртский: Конечно. Мало того... конечно, такого рода глубокое ранжирование проводить на железной дороге и даже говорить об этом, видимо, рано. Но здесь, когда на ночь я сдаю пустующие помещения "Эха Москвы" людям нуждающимся... на Арбате приходят, с девчонками, либо на вокзале как-то - я стараюсь жителей определённых республик селить в кабинете высшего начальства. В операторской я селю людей из Молдовы и так далее. Так же и здесь - если мы видим, человек не совсем опрятный, при продаже билета в кассах операционистка... кстати, сейчас штатные психологи там положены, которые операционисток натаскивают, скажем так, на визуализацию психотипов потенциальных пассажиров... Если человек не совсем опрятен, она по умолчанию продаёт ему билет, скажем, в вагон, где приблизительно такого же плана относительно гигиены будут люди ехать. Понимаете, о чём идёт речь. Может быть, это кому-то покажется не совсем правильным, не совсем гуманным, но... это на самом деле гуманно.

Немоляев: Александр, мы беседуем уже несколько часов в эфире... всё-таки сложно нашим радиослушателям принять и понять этот закон. Потому что закон принят, решение это принято и так уже будет. Наша задача - немножко успокоить людей.

Лаэртский: Да. И мы это делаем, на мой взгляд, очень удачно, очень успешно. Да. Я думаю, нам нужно плавно перейти и к другой теме, поскольку огромное количество наших радиослушателей волнует проблема безопасности движения подвижного состава. Мы обсудили только что пилота и его состояние - но как быть с техническим состоянием поездов, с техническим состоянием локомотива? Конечно, в первую очередь безопасность движения зависит от РТПА. Я расшифрую эту аббревиатуру - это рычажно-тормозная передача и авторегуляторы. Это то, от чего зависит наша с вами жизнь, когда мы, в общем-то, едем, въезжаем или когда нас вывозят. Я вкратце поясню. Для передачи усилия сжатого воздуха через шток тормозного цилиндра и систему рычагов и тормозные колодки на поверхность катания колёсных пар мы, железнодорожники, применяем рычажно-тормозную передачу. В принципе, на электропоездах последних выпусков, тормозные цилиндры мы расположили по концам рамы тележки - в среднем там по два тормозных цилиндра на тележку, да, Кирилл?

Немоляев: Да. Теперь хотел бы сказать о так называемых пневморегуляторах.

Лаэртский: Вот это очень важно!

Немоляев: Автоматический пневморегулятор, чтобы не возникало вопросов о безопасности, устанавливают в раме тележки моторного вагона. Регулировка выхода штока тормозного цилиндра происходит при попадании воздуха в полость регулятора. Что важно - при каждом торможении в процессе регулировки происходит укорачивание тяги на 2,5 миллиметра.

Лаэртский: Представьте себе - 2,5. Если будет 6 - мы имеем право снять состав.

Немоляев: Эти технически сложные термины сложно понять простому человеку, но тем не менее. При выходе штока тормозного цилиндра в установленных пределах воздух из тормозного цилиндра в полость корпуса регулятора не попадает.

Лаэртский: Не-е-т, нет, нет, безусловно!

Немоляев: Отверстие 4 в тормозном цилиндре находится за поршнем! За поршнем...

Лаэртский: Подожди, Кирилл... Именно поэтому оно не должно падать, но бывает так, что происходит прохлоп!

Немоляев: Поршень до него не доходит!

Лаэртский: Не доходит. Поршень не доходит. Но если происходит пробел, пробивка - то вот здесь и начинается неполадка. То есть, он проходит, воздух перекрывается и уже для отключения регулятора, если там экстренные меры - то на патрубке, идущем к тормозному цилиндру, мы имеем этот самый разобщительный кран. А может, и не имеем! - бывали случаи хищения разобщительных кранов. А к чему это приводит? К выходу из строя системы торможения. Но это через пять лет - динамика высока.

Немоляев: Сейчас мы подошли к теме... элементарно, сказали фразу "торможение", чтобы всем нашим радиослушателям было понятно, о чём идёт речь. Если поезд не тормозит - мы знаем, чем это заканчивается. Давятся люди или происходят столкновения.

Лаэртский: И животные давятся! Всё, что на рельсах, попросту, давится. Кстати, исходя из этого, ведь кроме пневматического привода на поездах мы используем рычажно-тормозную передачу, связанную с ручным приводом. Потому что очень часто... поезда старые, опять-таки мы упираемся в проблему финансов... и пневматический привод отказывает. Тогда машинист, пилот вынужден осуществлять торможение с помощью колонки. Там такой гибкий стальной трос и система рычагов есть. Я мог бы сейчас объяснить, как это всё устроено, но, думаю, это мало кому будет интересно... И представляете, насколько должна быть молниеносной реакция у пилота, когда отказала пневматика и он должен привести в движение вот эту вот...

Немоляев: Махину!

Лаэртский: Махину, попросту говоря. От этого действия зависит его жизнь. Бывало, защемляло! То есть он - раз, его защемило и мы его вытаскиваем такого раскоряку и в госпиталь! Называется - пострадал на рабочем месте. Да. Если у вас есть какие-то вопросы... я волнуюсь просто, Кирилл, такая тема...

Немоляев: Мы затронули сложную тему торможения - наверное, в любом виде транспорта торможение - это самое главное...

Лаэртский: Конечно!

Немоляев: Это напрямую связано с безопасностью. И такое понятие, как "ручник", знакомое каждому водителю... Ручник. Соответственно, поставить поезд на ручник, чтобы он не покатился.

Лаэртский: Конечно, конечно...

Немоляев: Это тоже тема, видимо, отдельного разговора... Мы продолжаем принимать ваши звонки и слушать мнения о проблемах, которые мы сегодня затронули. Напомню, что сегодня у нас день...

Лаэртский: Великий день!

Немоляев: ... железнодорожника, да. Действительно великий День железнодорожника. Предлагаю послушать телефонный звонок.

Лаэртский: Конечно. Но прежде, Кирилл, если ты не возражаешь, я хотел бы привести буквально пару цифр, чтоб наши радиослушатели были в курсе. Представьте себе, что расчётное нажатие чугунных тормозных колодок на ось электропоездов моторного вагона равно 100 килоньютонам. Для сравнения - это 10.000 тонн. А прицепного вагона - 90 килоньютонов, это 9.000 тонн. Вот представьте себе, если на ваш "жигулёнок" нажать с такой силой? Плюшка!

Немоляев: Значит, мы можем говорить о том, насколько развита икроножная мышца у машиниста, который должен тормозить.

Лаэртский: Да-а, да!

Немоляев: Ведь когда ты тормозишь на машине...

Лаэртский: Я не торможу!

Немоляев: Ну просто, элементарно - управляя "Жигулями"...

Лаэртский: А... да, да... конечно.

Немоляев: Мы тормозим. Мы должны нажать на тормоз и затормозить весь подвижной состав. Соответственно, усилие должно быть колоссальным. Грубо говоря, хлюпиков среди машинистов просто нету. Это люди с колоссальной физической силой. Прежде всего, с силой ног.

Лаэртский: В связи, кстати, с участившимся в последнее время экстренным торможением на железных дорогах был предложен нами на рассмотрение в Госдуму законопроект о новых типах спальных мест в вагонах. Если вы помните, уважаемые радиослушатели, ещё лет 10 назад обязательны были пристяжные ремни такие - два ремня, которые пристёгивались поперечно к сиденью. К лежаку, попросту говоря, к шконке, да? Сейчас эти меры уже давно не соблюдаются - остались все коммуникации для крепления этих ремней - но никто не пристёгивается. Первый метод - это снова ввести обязательное ночное пристёгивание пассажиров к спальным местам. И второй метод - это расположить спальные места в вагоне...

Немоляев: Параллельно следованию поезда.

Лаэртский: СОВЕРШЕННО верно, Кирилл! С тем... И спать, соответственно, все должны ногами вперёд. (Радостный смех Немоляева) Вот, тут ещё вопрос технический: "Александр, скажите, в новых поездах как работает килевая система поплавков? Ведь смыв происходит гораздо лучше и запах не распространяется на остальные вагоны. Это гораздо лучше, чем старая система смыва. Думаю, вы согласитесь!" - пишет Александр Нимб.

Немоляев: Видно, что человек разбирается.

Лаэртский: Видно, что разбирается. Но, Александр - килевая система поплавков, она весьма ненадёжна. Она, конечно, эффективна, но часто выходит из строя и требует постоянных профилактических работ. Для этого, вы знаете, как железнодорожник, видимо, приходится производить достаточно серьёзные демонтажные работы, а затем снова монтаж. Поэтому пока килевая система не усовершенствована настолько, чтобы доступ к ней был упрощён, мы не можем снабжать все поезда именно ей. Но работаем.

Немоляев: По крайней мере, спасибо за интересный вопрос. Приятно, что нас слушают люди, которые непосредственно связаны с железнодорожным транспортом.

Лаэртский: И близко к сердцу принимают это. Доброй ночи, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Алё?

Лаэртский: Рассказывайте.

Слушатель: Очень интересная тема у вас насчёт нового закона. Мне хотелось предложить вам такой вариант, что нужно сделать один вагон, где люди могли бы принимать пищу свою, вносить в вагон. И отходы можно использовать для откорма свинок, например, которые можно возить в прицепном вагоне...

Лаэртский: Понятно. Спасибо за ваше предложение. В принципе, на каком-то эмоциональном уровне, может быть, ваша идея и хороша. Только я бы делал этот вагон без лежачих и сидячих мест. Чтобы люди туда просто заходили и ехали, как свиньи. Пожирали то, что они взяли с собой. Если хочешь пожирать свою пищу алчно, курошку унд яишко - делай это, как говорится, в свинарнике в общественном! Да-а, да-а! ДА-А-А!!!

Немоляев: Да.

Лаэртский: Да-а!

Немоляев: На самом деле очень правильное решение проблемы. Я думаю, не найдётся таких людей, которые, лишь бы поесть свою курочку...

Лаэртский: А ехать, видите ли, с комфортом.

Немоляев: Это какие-то бомжи только могут.

Лаэртский: Да-а-а!!! Ну, давай прервёмся на четыре минутки.

[Композиция]