Беседа с Александром Гордоном. Часть 3
 

Лаэртский: И мы продолжаем беседу с Александром Гордоном, ведущим телевизионной и радиопрограммы "Хмурое утро". Знаешь, о чём я щас подумал - не то что щас... я в последнее время много думаю... вот...

Смешок Гордона

Лаэртский: Вот насчёт Насти всё-таки хотелось поговорить. Ты не думал о том, что просвещая её и пытаясь сделать, как ты правильно говоришь, из неё человека, ты тем самым совершаешь реальное преступление против тех действительно немногих оставшихся в меньшинстве умных людей? Которым для того, чтобы спокойно размышлять и думать в последнее время... ну, нужно какое-то элементарное обеспечение. Кто-то должен сырники им постирать, колесо отвинтить-привинтить - попросту говоря, этакое ремесленничество. А просвещая, в данном случае - давая Настям какое-то знание, ты их толкаешь к иному образу жизни, нежели они привыкли. Они могут составить конкуренцию - в конце концов, автомобиль будет мыть не она тебе, а ты ей...

Гордон: С Настей простая история, без умствований, да? Она, во-первых, девка умная на самом деле...

Лаэртский: Да-а!..

Гордон: Крайне необразованная, но это не её вина, а её беда. Так уж получилось. Но дело не в этом. Она сидела на игле и кончала с собой. Я попался ей на пути совершенно случайно, если бывают случайные вещи. И она взмолилась, поскольку хотела с этой иглы слезть - дать ей что-нибудь, что могло бы быть её занятием на какое-то ближайшее время. Вот и вся история, там нет ничего другого.

Лаэртский: Я был у тебя на программе, там лезут какие-то люди постоянно, некоторые вообще у входа дежурят. Например, в позапрошлый раз, когда я постыдно опоздал, какой-то человек был, во второй раз он принёс уже готовую фотографию, чтоб расписаться... По идее, такое количество Насть должно приваливать туда в программу, особенно щас, услышав эту историю. И говорить: "Саша, зашшыти!" Всех-то не возьмёшь под крыло...

Гордон: Нет, конечно. Я ещё раз говорю, что всё произошло крайне случайно, неожиданно и очень для меня быстро. Поэтому... я не жалею, она девка разумная и для программы делает много, столько же, сколько Самоубийца, Евгений Карлович...

Лаэртский: Я абсолютно согласен, меня просто немножко тревожит... может быть, иначе надо назвать, но иного я не нахожу определения - эта просветительская деятельность. Нужна ли она в нынешней России? К примеру, мы беседовали с Александром Гельевичем Дугиным в этой же студии и пришли к выводу, что Бари Каримович Алибасов делает великое дело, потому что он создаёт музыку для класса, занятого в производстве. Если этот класс, эта ремесленническая группа начнёт вдруг слушать Роберта Фриппа, курить травку - то у меня не будет такой красивой курточки!

Гордон: Видишь ли, в чём дело - не совсем так. Я думаю, что глас вопиющего в пустыне - он тем и хорош, что услышит его только тот, кто захочет услышать. Кто способен услышать. Потом - я ведь не проповедник и не просветитель. Потому что я не знания даю и не методику получения знаний. Я делюсь своим отношением к жизни и своим вкусом, грубо говоря. Хотя сам считаю вкус ничтожной категорией, но через которую надо пройти в любом случае. Знаешь, на мой взгляд, существует один принцип педагогики. Один, но очень простой - "делай, как я". А если можешь делать лучше - делай лучше. Вот и всё. "Делай, как я" - руководствуясь этим принципом, невозможно набрать себе учеников из тех, из кого хочешь. Они всё равно получаются те, кому это надо. Вот ей это надо, а другим, слава богу, не надо.

Лаэртский: Призыв очень мощный, потому что даже некий совковый рэппер, Титомир, он же так же пел: "Делай, как я" и в журнале модном была написана эта фраза. Я посмотрел, не знал тогда, что это - говорю: "Нет, дружище - так, как ты, делать я не буду". Потому что там кожаные штаны унд металлические бляхи...

Гордон: Правильно...

Лаэртский: Конечно, каждый выбирает... С другой стороны, есть такой мир яркий, блистательный, который их, как белок-летяг на орех, тянет. Мир MTV, мир цветной картинки тех же НТВ, взгляд на которое я целиком с тобой разделяю. И, естественно, большинство вылупившихся - они идут туда, где ярче. И только, скажем так, убитые романтики могут обратить внимание на таких деятелей, как ты... может быть, в какой-то степени и я... Честно говоря, программа "Монморанси" - она более оптимистична... Саша, ну да, да-а-а... тут бывают и фрагменты жизнеутверждающие, а у тебя - молнии, мыши летающие... люди боятся! Да-а...

Гордон: Понимаешь, если говорить о той толпе, которая идёт на свет MTV - то я абсолютно убеждён, что в этой толпе есть несколько попавших туда случайно. Затерявшихся в ней. Если не включить другой светильник - они погибнут, налетев на тот. Вот и вся история, всё, что я пытаюсь сделать - это свой фонарик...

Лаэртский: Понятно. Но ты осознаёшь физически - мы с тобой тут проводим беседу. Она достаточно содержательная, в принципе, но, например, когда мы в следующий раз встретимся - она будет более детальной. Но наверняка кто-то сейчас слушает по какому-то радио FM-овскому то, где передают приветы... где дебильный ди-джей с искусственной улыбкой... он же пишет себе, я сам это видел - не буду называть радиостанцию, он приходит, шпаргалку кладёт. Я так через плечо - что у дебила написано, поздравить кого-то с днём рождения или привет передать? Написано: "Здравствуйте, дорогие радиослушатели!" Клянусь тебе. И вот он сидит с этой улыбкой, и люди это слушают... Мне очень нравится твоя идея с переключением телевизионных каналов в студии - я, к сожалению, не могу так делать... Может быть, стоит давать альтернативные варианты, что в данный момент на какой радиостанции можно услышать, какую чертовщину... Тем не менее - дико жалко людей...

Гордон: Простая вещь... щас будут говорить, что я хвастаюсь и что я на самом деле самый там... умный. Программа "Хмурое утро" выходит в эфир почти четыре года. Спроси у любого на любой радиостанции - у директора, программного директора, продюсера: "Самое популярное утреннее шоу в FM-диапазоне?" - "Программа "Хмурое утро"... Почему? Потому что, вот так же листая от "Русского радио" до "Эха Москвы", человек раз, два, три натыкается на... хрен его знает, как это назвать. Вот я скажу слово, пусть они не обижаются - на неподдельность... Это не то, что я шедевр какой-то, который подделать нельзя или что я такой уж гениальный, самый умный и самый талантливый, что... Нет. У этой передачи, почему она так долго живёт и я веду её - один принцип. Она такая же, какой я. Если мне херово с утра - значит, программа такая же. Я чем-то живу более-менее нормально - и она такая же. Я уезжаю в деревню, где нет никакой связи - и нет передачи.

Лаэртский: Но есть одно "но"... Можно, наеду?

Гордон: Да.

Лаэртский: Недавно перемещаюсь я на своём болиде по улицам Москвы, Александр - и что я вижу? Вижу троллейбус...

Гордон: Угу...

Лаэртский: На котором - знакомое лицо...

Гордон: Угу... С высунутым языком.

Лаэртский: Твоё...

Гордон: Угу...

Лаэртский: Ну не стыдно?

Гордон: Нет.

Лаэртский: Это, Саш - начало "сникерства"... потому что...

Гордон: А ты на урнах-то не видел?

Лаэртский: На урнах - пока нет. Но не удивлюсь...

Гордон: А есть. Есть. Все четыре ведущих.

Лаэртский: Есть? Саша! Ладно Ящер этот вот дэмонический повсюду...

Гордон: Послушай... Урна стоит на Тверской. На урне портрет - мой, Соловьёва, Подгородецкого, Плотникова - неважно. Четыре вида.

Лаэртский: Нет, ну этих двух - ладно...

Гордон: На урне написано: "Хочешь узнать, что у него в голове - загляни внутрь"... И дальше фраза "Выемка мусора производится..." и часы, когда программа выходит в эфир. И это правда! То есть, весь мусор, который накапливается в головах у ведущих, сортируется ими... поскольку программы идут в эфир регулярно - выдаётся на-гора. Это и есть жизнь. Это не отобранный мусор, а просто рассортированный. Я даже переживаю страшно, что эта программа выходит два раза в неделю, потому что я ничего не успеваю накопить. Всё выбалтываю. Любая мысль, которая могла бы быть оформлена, записана, превращена во что-то - моментально выбалтывается. И это ужасно, это каторга, если на то пошло.

Лаэртский: Я позволю себе проявить опасения насчёт компании твоей... на этой урне. Ну ладно, Соловьёв - он взял на себя великое, в принципе, мужество играть роль отрицательного героя. Всегда он в меньшинстве и редко у кого вызывает симпатию.

Гордон: Ну, он-то так не думает...

Лаэртский: Мужество, надо признать! К сожалению, Плотникова - я не знаю, кто это... но буквально вчера я послушал программу вот... Петра... и я был удивлён - то ли у руководства совсем со вкусом проблемы начались какие-то, то ли этот человек... То есть, я очень много в последнее время об этом думаю... Я не понимаю, как рядом даже на одной урне ты позволил нарисовать себя унд его...

Гордон: Ты знаешь, я не так серьёзно к себе отношусь, как ты ко мне... Я думаю, что любое публичное проявление самоиронии и легкомыслия по отношению к себе даёт только плюс...

Лаэртский: А троллейбус тогда почему? Урна - понятно, а троллейбус?

Гордон: Ну, им так захотелось! Написано - "радио с человеческим лицом", что само по себе уже смешно...

Лаэртский: И ты дал добро разместить своё лицо!

Гордон: Да, вот - с языком высунутым.

Лаэртский: Я нигде даже на пластинках своё лицо не печатаю!

Гордон: Я же тиражирую своё лицо... Во-первых - оно узнаваемо, это один из признаков популярности, говорят - когда тебя узнают.

Лаэртский: Это опасно!

Гордон: Я так давно этим занимаюсь... так давно этим занимаюсь, что опасности этой, к счастью, избежал. Но представь себе - выходит диск Николая Парфенюка, музыка к "Собранию заблуждений", к сериалу. И мы на обложке рисуем - не знаю, что... Николая Парфенюка. Или какую-нибудь красивую картинку. И написано: "Николай Парфенюк, "Собрание заблуждений". Я сталкиваюсь с маркетинговой проблемой - потому что никто это не ассоциирует с программой "Собрание заблуждений" Александра Гордона. Тогда я размещаю свой профиль в чёрно-белом варианте на обложке - и это продаётся! Вот и всё. Торговая марка, если хочешь.

Лаэртский: М-да... ну, мне это сложно, честно говоря, пока понять...

Гордон: Я понимаю. Ведь всегда люди делятся на две категории - те, кто идут в театральный институт на режиссуру и те, кто идут на актёрский факультет.

Лаэртский: А есть ещё те, кто идут на зрительский факультет.

Гордон: К сожалению, таких очень немного.

Лаэртский: Да, правильно себя вести, адекватно реагировать на происходящее на подмостках не все умеют в последнее время...

Гордон: Мы с тобой уже слышали, как звучат женские гормоны - хочешь послушать, как мужские звучат или у нас нет времени на это?

Лаэртский: Давай в начале следующего часа. После новостей. А сейчас послушаем спокойную одну пьесу, хорошо?

Гордон: Да.

[...]

Лаэртский: И я напоминаю вам, что в гостях у программы "Монморанси" сегодня Александр Гордон, ведущий программы "Хмурое утро" на радиостанции "Серебряный дождь" и на телеканале М-1. Поскольку сегодня у Александра достаточно сложный день, то есть, ему нужно успеть ещё выспаться немножко и попасть на... работу, да, назовём это так... то наша встреча с ним сегодня не будет такой продолжительной, как бы того хотелось. Поэтому спешите и задавайте ему ваши вопросы по следующему номеру.

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: Доброй ночи, вы в прямом эфире и наше внимание к вам очень беспредельно даже. Алё.

Тишина

Лаэртский: Алё-алё... Волнуется опять. Здравствуйте, вы в прямом эфире и наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель (тот же, что про Березовского рассказывал): Здрасьте, а можно вам короткий сон ещё рассказать? Может, вы разгадаете?

Лаэртский: Ну, вы знаете...

Гордон: Если вы расскажете свой сон - я усну. Давайте попозже...

Лаэртский: Это такие провокационные дела...

Гордон: Я могу вам тоже десяток снов рассказать - и что?

Лаэртский: Ну ладно, не будем... о снах... Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Ой, бля-ядь...

Лаэртский: Доброй ночи, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания. Говорите, пожалуйста.

Слушатель (другой, конечно): А могу я поговорить с Гордоном?

Лаэртский: Безусловно.

Гордон: Лучше с Гордоном - я так понимаю.

Слушатель: Александр, я восхищён сегодня вашей передачей...

Лаэртский: Программой, извините. Давайте всё-таки называть "программа". Потому что передача - это в тюрьме.

Слушатель: Понимаю. Хотел бы узнать, на какой радиостанции вы работаете и когда идут там ваши передачи?

Тихий вздох

Гордон: Радиостанция "Серебряный дождь", в Москве она вещает на частоте 100 ровно и одна десятая FM...

Слушатель: Так, а по каким дням? Во сколько?

Гордон: В самые тяжёлые дни недели - понедельник и пятница. С семи - но обычно я опаздываю, поэтому с половины восьмого и до одиннадцати утра.

Слушатель: У вас есть медицинское образование?

Гордон: Медицинское? Нет, что вы.

Слушатель: Я вам должен сказать, что я сам медик - вы говорили всё абсолютно правильно.

Гордон: Спасибо. Но я же не всегда свои слова говорю. Это компиляция из того, что мне успели рассказать другие грамотные люди.

Лаэртский: Да, или то, что лежит на столе, забытое...

Слушатель: Ещё раз вас поздравляю и желаю вам плодотворно работать. Почему-то по радио вы выглядите гораздо лучше, чем по телевизору.

Смех Гордона

Слушатель: Это гораздо приятнее слушать, чем смотреть, как вы там мучаетесь.

Лаэртский: Понятно, спасибо...

Гордон: Имеется в виду программа "Процесс".

Слушатель: Всего наилучшего вам.

Гордон: Всего доброго... Мучаюсь - это не то слово.

Лаэртский: Тебя не смущают, кстати, те люди, которые толпятся на крыше высотки напротив? Просто за мелкий прайс я им предоставляю право наблюдать за нами в специальную увеличительную...

Гордон: Знаешь, я всё-таки не такой жёсткий человек, как ты. Те, кто толпятся с утра, я им хотя бы кофе даю и булки. А твои мёрзнут совершенно бескорыстно.

Лаэртский: Как бескорыстно? Они мне присылают прайс!

Гордон: Да?

Лаэртский: Да. Бескорыстно я не делаю ничего.

Гордон: Понятно. Вот я не могу разглядеть - это мальчик или девочка? Вот эта, в синей куртке?

Лаэртский: Знаешь, по-моему, это, попросту говоря, собачка. Для них сейчас шьют комбинезоны... Она всегда там и за неё тоже платят.

Гордон: То-то я не могу понять...

Лаэртский: Низенькая, да? Я тоже разглядывал... У них, кстати, интересная психология, у людей - я им даю за мелкие деньги наблюдать за тем, что происходит в студии. Где-то обычно часа в 4 утра все, кто заходит в студию - информационные ведущие, гости программы - встают на этот самый подоконник, раздеваются и нагишом показывают им свои достоинства, то есть...

Гордон: За это отдельная плата?

Лаэртский: Нет, это входит в услуги. А этот вот, в синеньком...

Гордон: Не реагирует?

Лаэртский: Не реагирует, не шевелится...

Гордон: И ты сделал вывод, что это собачка?

Лаэртский: Да. А когда на них смотришь в бинокль - они начинают как-то прятаться, не хотят, дескать - мы заплатили, мы можем смотреть. А на нас, пожалуйста, смотреть не надо. Парадоксально люди всё-таки устроены.

Гордон: Понятно...

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Как вы объясните такое явление, как аутизм?

Лаэртский: Вы имеете в виду хвостик и аппендицит? Спасибо.

Гордон: Аутизм - известное состояние... Знаете, я не могу объяснить, так же, как не могут объяснить профессионалы, которые этим занимаются - чем вызван аутизм... Вы знаете, наверное, что протекает он по разным сценариям. Единого сценария для аутистов нет. Но уже тот факт, что Билл Гейтс сколотил себе состояние на аутистах, позволяет думать, что это не поражение интеллекта, а скорее какая-то защита выдающегося интеллекта от среды. Я так думаю. Но я один раз всего был знаком с аутистом - не то, что близко, а если можно общаться с ними, то я общался. На не родном для меня английском языке. И я должен сказать, что эта пародийная картинка, которую изобразил... как зовут этого актёра, которого считают выдающимся и замечательным... "Rain Man"... Дастин Хоффман в "Человеке дождя" - ну, это карикатура на аутистов, конечно же, карикатура. Чёрт его знает... я вообще целый ряд... лет, хотел сказать - ну, наверное, не один год даже пытался заниматься тем, что называется психическими отклонениями у людей. И особенно меня поразил тот факт, на который я наткнулся совершенно случайно, снимая больницу для людей, больных болезнью Дауна... больницу для больных болезнью - это я уже заплетаюсь... Где-то находится она милях в 40 от Нью-Йорка, очень приличное содержание у них там... А попал я в эту больницу после того, как сначала увидел социальную рекламу, которая идёт по американскому телевидению - конвейер, битое стекло и человек в перчатках сортирует это стекло направо и налево, не знаю, по какому признаку - большие осколки, меньшие - но явно в переплавку это идёт. Он поворачивается и ты видишь, что он болен болезнью Дауна. Человек смотрит на тебя и говорит: "Я-я рабо-таю. Я платю налоги. Я-я такой зе, как ты!" И это производит жуткое впечатление. Жуткое какое-то, необъяснимое... Потом я на дороге где-то остановился, зашёл в "Макдоналдс"... ну, там не было ничего другого, потом - это Америка, это простительно. Захожу в "Макдоналдс", который всё-таки на английском языке называется "Мекданалдс" почему-то... смотрю на меню на это, а на человека, который передо мной - не смотрю по привычке вообще не обращать внимания на официантов, потому что они - как собаки, милиционеры и пьяные, когда им в глаза смотришь, они начинают угодничать, заговаривать. А страшнее ничего нет, на мой взгляд. Я всё время отношусь к ним, как к функции, так или иначе. Потому что если подумаешь, что это человек, становится непонятно, почему он тебе еду приносит и пепельницу меняет.

Лаэртский: Неудобно себя чувствуешь...

Гордон: И когда голос уже раздался по-английски, я посмотрел вниз и вижу, что это больной... даун. "Цто для вас севодня?" - спрашивает, если переводить на русский. Я говорю ему, он поворачивается и кричит, что надо. Я глаз поднимаю за траекторию его обращения и вижу, что ВСЕ, кто работает на кухне, менеджеры - ВСЕ ДАУНЫ... И потом только обращаю внимание на плакат наверху - написано, что это какая-то особая программа адаптации этих людей к жизни и т.д. У меня это всё время вызывало смешанные чувства. С одной стороны - беспредельная жалость к этим несчастным людям, с другой стороны... отношение к ним, как к нормальным - мне кажется, в этом есть что-то порочное. Вообще для человечества.

Лаэртский: Да, использование их в развлекательных целях - это уже фрик-культура, а утешать себя можно тем, что даун - это даже не болезнь, синдром Дауна, это вообще другое существо, не человеческое. С нарушенным набором хромосом, по сути своей - просто другое существо.

Гордон: Но каково же было моё удивление, когда я узнал, что 7 из 10 людей с синдромом Дауна понимают, что они ненормальные...

Лаэртский: Это им, видимо, внушили, Саша...

Гордон: Нет! Они живут в такой среде, где всё сделано - в Америке, по крайней мере, чтобы подчеркнуть, что они нормальные, что они такие же, как все. Но они понимают своё отличие и страдают от этого... Если бы им с самого начала внушали, что вы - другие люди, вы другая порода людей, вы устроены по другому, вам можно вот это и вот это, а вот этого нельзя, потому что людям можно вот это, а вот этого нельзя... Вы - другая порода людей. Не хуже и не лучше - просто другая. Если бы это внушали - они были бы в порядке. Но поскольку им внушают обратное, что вы - люди с отклонениями, но мы сделаем всё, чтобы вы этого не почувствовали... вот в этом есть, конечно, что-то омерзительное совершенно...

Лаэртский: Согласен... Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно. Алё.

Слушатель: Здравствуйте, меня зовут Женя. Приятно вас очень слушать. Я бы хотел вопрос задать. Мне понравилось, как Александр Гордон сказал, что кому нужно - тот услышит... Мне, например, 23 года - спасибо, вы действительно помогаете определиться и какие-то вещи услышать. Но хотелось бы вернуться к затронутым сначала проблемам женщин - от даунства к женщинам опять... Меня это немножко задело - например, сегодня я познакомился с замечательной девушкой, можно сказать, влюбился. Ей 17 лет, просто цветок... а вы немножко жёстко всё это раскладываете, как бы помягче выразиться... например, такие товарищи, как древние греки, так всё это образно представляли - андрогины там, Зевс дико рассердился, человека четвероногого-четверорукого пополам разрубил... То есть, как-то женщина, наверное, тоже человек... Меня вот это задело. Я надеюсь, вопрос понятен.

Лаэртский: Понятен.

Гордон: Дело в том, что я пытался делать программу, которая не пошла на телевидении по финансовым соображениям. Должна она была называться несколько нагло: "Гордон-Жуан или Всё, что человек должен знать о женщине". Эпиграф к этой программе был из Бунина. Звучал он так... Иван Алексеевич сказал когда-то такую фразу: "Женщина очень похожа на человека и живёт рядом с ним". Это справедливая фраза. Мне чуть больше лет, чем вам, я влюблялся, наверное... не могу сказать точно, сколько раз. Я прошу всё, что мы говорили сегодня, не относить к вашей женщине. Мы говорили не о женщи-не. Мы говорили о женщи-нах... О той половине человечества, с которой нам каждый день приходится иметь дело, общаться. Но любые данные, которые мы сегодня приводили, любые соображения, которые мы сегодня озвучивали - они так или иначе касаются среднестатистической женщины, которой не бывает в природе...

Лаэртский: И они должны, так скажем, идти вам на пользу...

Гордон: Вы влюблены - замечательно! Только помните, что и это кончается...

Лаэртский: И надо из всего выше нами сказанного хотя бы что-то взять, и подумать, и посмотреть. Я даже стих могу прочесть, можно?

Гордон: Да, конечно.

Лаэртский: Э-э...

Вспомни, что у баб в ушах есть тоже сера,
И уйдёт тогда в любовь святая вера,
Сразу станет на душе светло и тихо -
У неё в зубах есть тоже дырки, Миха!

Гордон: Короче говоря, они тоже писают и какают...

Лаэртский: Да! Следующий звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно, попросту говоря.

Слушатель: Здравствуйте. Мне кажется, ваш гость очень много от лукавого рассказывает. Ему бы вообще на макаронной фабрике работать, уж больно он разный. Как бы на все случаи жизни у него есть позиция, всё он может объяснить и каждый раз всё по-новому объясняет...

Лаэртский: Ну, это называется, в общем-то, гибкость - знаете...

Слушатель: Ну, это очень уж такая... как уж на сковородке, знаете...

Гордон: Погодите. Вы всегда одинаковый, скажите мне, пожалуйста?

Слушатель: Нет, ну не надо, вы под разную аудиторию всегда так подстраиваетесь и всё это за принципы свои выдаёте.

Гордон: Например?

Слушатель: Ну, это для отдельной передачи...

Гордон: Нет, давайте не голословить. Например?

Слушатель: Тогда давайте договоримся о времени, я вам всё это напишу на бумажку и подробненько...

Гордон: Погодите, вы же дозвонились в эфир зачем-то, вы сказали какие-то слова. Я хочу, чтобы вы за базар ответили сейчас.

Слушатель: Шанс дозвониться - один на миллион...

Гордон: То есть, вы звонили без желания поговорить?

Слушатель: Вы ничем от других-то не отличаетесь...

Гордон: ДА!

Слушатель: ... вы там чё-то дозвонились... Вы такой же, как и все.

Гордон: Да! Я на этом настаиваю, но понимаете, разница между мной и вами заключается в том, что вы звоните, а я слушаю.

Слушатель: Я звоню не вам, во-первых, а звоню тем людям, которые нас слушают. Понимаете? Потому что каждый ведущий считает своим долгом опустить кого-то, кто с ним не согласен. А вообще я сейчас не с вами, а с теми людьми, которые меня слышат.

Гордон: Ну позвоните им напрямую, зачем вы мне-то звоните?

Лаэртский: Послушайте, вы так не горячитесь... Спасибо за звонок. Ситуация...

Гордон: Меня сейчас главное - не разбудить. Если я сейчас проснусь - я не усну до утра, а там уже... Тише, тише...

Лаэртский: Такая терминология - когда человек где-то себя как-то неправильно повёл и потом его тело находят в подъезде с простреленной головой, его коллеги по работе говорят обычно следующую фразу: "Ну, типа, Витёк всегда был негибким". Это не говорит о том, что надо как-то дико прогибаться, но и гвоздём вбиваться людям в мозги нельзя. Если бы, например, Александр Гордон или я делали или думали, скажем так, совсем уж категоричные какие-то вещи - то... вероятно уже щас совершенно другая была бы реакция. Хотя данный позвонивший меня порадовал. Тем, что он сказал: "Вы абсолютно такой же". Саш, это же радостная информация...

Гордон: Нет, это как раз комплимент, вне всякого сомнения. За своего приняли - это уже большое дело. Я просто хочу... поскольку профессия публичная, приходится так или иначе за базар отвечать. Это даже не обвинение и не упрёк, просто наблюдение - что вы, дескать, повсюду разный. Года 4 назад было интервью в журнале "Плейбой", которое называлось "360 градусов по Гордону". Где я объяснял, что ненавижу это понятие "имидж" - плоское, абсолютно телевизионное понятие. Вот ты такой, а не другой. Послушай - ты с женой один, с любовницей другой, дома ты один, на работе другой, в транспорте, в машине - какой-нибудь четвёртый. Человеку свойственно меняться в этом смысле. Но если кто-нибудь, кто меня щас слышит, найдёт хоть один повод упрекнуть меня в лицемерии или в том, что я говорю то, что хотят услышать - вот хоть один повод, да? - я готов драться на дуэли с каждым, кто мне это в лицо произнесёт. Я настоял на том, чтобы в программе "Процесс", которая выходит в семь часов вечера по ОРТ, звучала совершенно беспрецедентная фраза для телевидения. В конце каждой программы звучит: "Точка зрения, которую отстаивает Александр Гордон в этой программе, может не совпадать с его гражданской позицией". Я - нанятый адвокат в этой передаче, это была идея и смысл этой программы. И поэтому если завтра я буду ругать Чубайса, а послезавтра целовать его в этой передаче - знайте, ребята, что я ни в том, ни в другом случае не отношусь к Чубайсу так, как показываю это. Программа "Процесс" - совершенно отдельное произведение в моей - кавычки открываю, кавычки закрываю - "творческой" жизни. Это программа, где меня нанимают за деньги, чтобы я отстаивал ту или другую точку зрения, и я пытаюсь делать это профессионально. Всё. Больше ничего. Мало того - открою вам маленький секрет кухни. Господин Соловьёв всегда борется за свою гражданскую позицию в этой передаче. Если возникает тема, например: "Лаэртский - говно или гений?" - у господина Соловьёва всегда есть приоритет выбора позиции. Поскольку он защищает всегда то, во что верит. Он говорит: "Лаэртский - гений!", тогда я, за те деньги, которые мне платят в этой программе, со всей яростью и, надеюсь, профессионализмом, буду отстаивать точку зрения, что Лаэртский - говно... Это и есть механизм влияния на бедные умы наших сограждан. Это и есть то зло, которое несёт в себе средство массовой информации. Я надеюсь, это достаточно убедительно демонстрируется в программе "Процесс", иначе делать её не было бы никакого смысла.

Лаэртский: Целиком согласен. Должна быть, должна быть эта мощная искра, как от электрошока. Она и создаётся только на таких вещах, о которых ты выше сказал.

Гордон: А потом, поскольку мне уже пора уходить - я, как заезженная пластинка здесь... я хочу, чтоб ты поставил мелодию Парфенюка, которая не вошла в диск, о котором мы сегодня говорили, "Собрание заблуждений". Но именно с этой мелодией, которая вошла в другой диск, "Movie in Dance", который он издал - именно с этой мелодии началась программа, которая уже давно ушла в небытие, но воспоминания о работе над ней по-прежнему греют меня, потому что это было первое приближение к кинематографу, к технологии кинематографической. Закончилось это тем, что я сделал себе подарок на свой день рождения, который 20 февраля у меня... и я еду снимать именно в эти дни в Тверскую область - первые съёмочные дни фильма, который мы затеяли и снимаем. Написан он по сценарию Гарри Гордона, а в последнее время присоединился ещё один человек к сценарию - теперь пишется так: "Сценарий Гарри Гордона при участии Тонино Гуэрра". Посмотрим, что из этого выйдет. А композиция, которая сейчас прозвучит, называется "Вальс-пила", и я тысячи упрёков слышал, почему мы не включили её в диск... потому что по занудности, лихачеству и простоте эта композиция очень напоминает то, что мы иногда называем нашей жизнью. Вот эта заезженная пластинка нашей жизни, простите за некрасивый образ.

Лаэртский: Ну, а тебе спасибо за то, что ты нашёл время посетить данную программу и успешно отдохнуть перед собственной...

Гордон: Спасибо.

Лаэртский: До свидания.

Мелодия Парфенюка