laertsky.com
Главная страница
Карта сайта
Форум
лаэртский
Дискография
Песни и аккорды
Стихи und поэмы
Альбомы в mp3
Лаэртский Бэнд
Голоса Родных
Концерты
Акварели
Wallpapers
Ответы на письма
Бесило-Радовало
"Медведь"
со стороны
Переводы
Видеозаписи
Радиоэфиры
Публицистика
Иллюстрации
Подражания
монморанси
О программе
Эфиры 1992-95
Эфиры 1996
Эфиры 1997
Эфиры 1998
Эфиры 1999
Эфиры 2000
Эфиры 2001
Silver Rain
Заставки
Терминология
Сайты гостей
прочее
Читальный зал
Музей сайта
Гостевой стенд
Картинки недели
Архив рассылки
Голосования
"Месячные"
реклама
laertsky.com  |  монморанси  |  1999  


Беседа с Александром Черномашенцевым. Часть 3
 

 1   2   3   4 

Лаэртский: И я напоминаю вам, что в гостях у нас Александр Черномашенцев – подполко-ник, член Офицерского корпуса России, участвовавший в боевых действиях в Югославии, естественно, на стороне сербов. Скажите, Александр… Да, и ...щё хочу сказать, что в течение этого часа мы будем также беседовать с вами по телефону 203-19-22, можете задавать Александру ваши вопросы. А с вас, Александр, рассказ о ваших собственных похоронах. Может быть, сперва с него начнем, а потом уже звонок примем?

Черномашенцев: (Видимо, история со "смирновкой" не была приколом... Черномашенцев явно пьян, но не так, чтобы уж особо, но по голосу его состояние видно чётко... Однако к середине часа "акцент" спадает, однако потом снова возрастает...) Конечно. Во-первых, я бы хотел отправить благодарность Илье, который мне звонил, а также Александру Берии. Александр, ты клёвый парень, скинхед, я тебя знаю. Илья, и я тебя знаю. Илья, ты тоже скинхед. Но, учитывая ваше пролетарское происхождение, а также национал-социалистическую привязанность, я вам просто благодарен. А похороны мои проходили следующим образом. Знаете, изначально, когда я прибыл в Югославию, у меня не признавали офицерского моего. Учитывая моё российское происхождение, и даже боснийские дела... И однажды ушел в дом. В дом. Где были гранатомёты, патроны, рожки и так далее, я затарился всем эти делом и ушёл дальше. А так как я человек неординарный, я вышел через окно и ушёл. А оказывается, когда я спустился уже с горы, в этот дом попала мина. Мины часто попадают куда угодно. В общем, к черту разнесло, куски мяса... Я ушёл. А когда я через четыре дня вернулся, Александр, клянусь вам, со мной никто не здоровался, была тяжкая ситуация... А потом один из моих друзей, я вам показывал его фотографию, Слава Дия из Горделицы, где мы фотографировались на фоне кассетной бомбы... Он говорит: "Пойдём, выпьем..." И когда мы выпили, он говорит: "Слышишь, ты нормальный парень, в натуре, живой, выпиваешь, все дела..." - "А чего дела-то какие, никто не здоровается?" - "Саня, мы тебя похоронили", (сквозь зевоту) он говорит. "Пойдём". И мы пошли. Представляешь? И мы пошли. Я прихожу на могилку, а там написано: "Черномашенцев Александр. Подполковник Российской Армии. Член Офицерского корпуса". Что такое, Александр? И знаешь, что это было? Это мои были собственные похороны. А это было то, что я ушёл. Меня четыре дня не было.

Лаэртский: Они не видели, как ты вышел через дверь...

Черномашенцев: Окно.

Лаэртский: Ну да, ты вышел через окно, вроде как. А куда ты пошёл, смысл твоего такого?

Черномашенцев: В Албанию, в Албанию. Уничтожил базу террористов...

Лаэртский: То есть совершенно в одиночку?

Черномашенцев: Да, я такой. Но я же русский. Я же специалист по боевым действиям. Потом же, это моя не первая незапланированная творческая командировка. Я уничтожил их, Александр. Я такой.

Лаэртский: Ну и, соответственно, если у вас вдруг появились какие-то вопросы к Александру Черномашенцеву, вы можете позвонить по телефону 203-19-22 и побеседовать с ним в прямом эфире. Здравствуйте, мы полны к вам внимания, говорите, пожалуйста.

Слушатель: Алё.

Лаэртский: Да, доброй ночи.

Слушатель: Здравствуйте. Я по поводу Александра Черномашенцева звоню. Извините, это правда, что за вашу голову давали два миллиона?

Лаэртский: Спасибо.

Черномашенцев: Абсолютно верно. Это было озвучено тридцатого мая 1999 года, "Вестник Албании", в семь, или полседьмого вечера. Это по-нашему на два часа разница. Действительно, объявляли. В основном это из-за родного брата Хасима Тачи, которого я убил. У меня есть все документы его, это действительно так было.

Лаэртский: Это какие-то опять у них местечковые дела. Не отчизны ради, а ради кровной этой самой...

Черномашенцев: Не знаю, Александр.

Лаэртский: Но похоже на то...

Черномашенцев: И мне похоже на то, но...

Лаэртский: Сдаётся мне, вот так вот.

Черномашенцев: Да и мне сдаётся это. Но. Но. Есть одно только но. Знаете, что, Александр, мы русские, мы приехали воевать за сербов. Я и моя бригада боевиков, а нас всё-таки было тысячу двести, а под конец боевых действий нас осталось только семь процентов (36 человек...) И албанские боевики - это не самые лучшие люди были в этой жизни. Смелые, которыми руководили чеченцы, таджики, пакистанцы, итальянцы, "Легия странс" - французский легион.

Лаэртский: Итальянцы. Как-то мне немножко странно слышать их в данном контэксте, поскольку о них всё-таки слывет такое мнение, как Пупо там это и другие певцы, что они такие бывают...

Черномашенцев: Я поймал одного итальянца, абсолютно живого, со снайперской винтовкой "Сингс Ауэр" и передал командованию. Живого...

Лаэртский: ...нормального итальянца. Кстати, вы рассказывали о вашей снайперской винтовочке, "Стрела" которая называется...

Черномашенцев: "Чёрная стрела".

Лаэртский: Да, "Чёрная стрела".

Черномашенцев: Это ПТР-42, противотанковое ружье-42, которое использовалось во время Второй мировой войны...

Лаэртский: Такая длинная байда с набалдашником.

Черномашенцев: Да, абсолютно верно, вы видели эти фотографии. Это не только байда, это ещё то средство, которое использовалось сербами против борьбы с террористами. Я сам имел эту винтовку. Эта винтовка умеет убивать людей на две тысячи метров, на два километра.

Лаэртский: Скажите, пожалуйста - вопрос технократического плана. Если она времён второй мировой войны, она сохранилась с тех пор, или их до сих пор производят?

Черномашенцев: Оптический прицел...

Лаэртский: Современный, естественно? А сама...

Черномашенцев: Современный оптический прицел дал великую силу русской ПТР-42 - противотанковому ружью 42-го года выпуска. Хотя, хотя, в других конфликтах, в Чечении и в других, Таджикистане, этого очень не хватало. Это БТР проносит насквозь, а танк сбоку пробивает.

Лаэртский: А вот...

Черномашенцев: Пробивает водителя, командира экипажа и кого хочите. Только кроме башни.

Лаэртский: Башня остаётся.

Черномашенцев: Если попадёте, конечно.

Лаэртский: Скажите, Александр. Меня, как человека невоенного, всё-таки заинтересовало. Разве это выгодно, чтобы пробивало какое-то средство транспортное насквозь, не лучше ли, чтоб оно пролетало и внутри взрывалось? Потому что может пролететь насквозь, ну дырка будет, и никого... А она едет себе дальше.

Черномашенцев: Вы извините, Александр, вы - дилетант

Лаэртский: Безусловно, я... Да, согласен.

Черномашенцев: Я вам скажу так, что дело в том, что мелкие калибры, их невозможно сделать так, чтобы они влетали, взрывались, и так далее... Может быть, это очень сложно. Не будем нагружать наших конструкторов такими проблемами.

Лаэртский: Но всё-таки было бы неплохо, если бы они изобрели что-нибудь...

Черномашенцев: Я бы очень хотел, чтоб из пистолета выстреливал в человека, и чтобы, попав ему в ноготь, его бы разносило пополам, этого человека. Но реальность такова, что мы воюем с теми средствами, которые мы имеем. Других средств мы не имеем, поэтому, поэтому...

Лаэртский: Приходится обходиться минимумом.

Черномашенцев: Минимумом, да.

Лаэртский: Я предлагаю перейти ещё к отслушиванию телефонных звонков. 203-19-22, здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, Александр, здравствуйте, ваш гость, тоже Александр.

Лаэртский: Приветствуем вас.

Слушатель: У меня к вам... Это Димон из Марьино, я к вам очень давно не звонил, мне понравилась сегодняшняя тема ваша... Алё?

Лаэртский: Да-да-да, говорите.

Слушатель: Вы говорите, что насквозь простреливает... Просто у меня... Не знаю, кто он для меня, моей родной сестры муж... Он сам в Чечне воевал. Дело в том, когда пуля...

Черномашенцев: Зять! Зять! Это я, Александр Черномашенцев, говорю вам, что он вам зять.

Слушатель: Спасибо. Он говорит, что когда пуля попадает в танк, там [получается] такой нагрев, там люди всё равно свариваются, поэтому по разнице нет. Вылетела она, не вылетела... Всё равно там люди не успеют сразу же выйти из танка.

Лаэртский: Понятно...

Слушатель: Я-то сам в оркестре служил, я музыкант, поэтому...

Лаэртский: Понятно, тем не менее, спасибо вам за такой...

Слушатель: Нет, я хотел сказать вот что. Дело в том, сербы - они православные. Я сам наполовину грек, наполовину ру...

Черномашенцев: Как вас зовут?

Слушатель: Дима.

Черномашенцев: Очень приятно.

Слушатель: Дело в том, что я наполовину грек, наполовину русский. Я тоже православный...

Черномашенцев: Ты мечешься?

Слушатель: Чего?

Черномашенцев: Ты мечешься?

Звучит гудок обрыва звонка...

Лаэртский: Сорвалось.

Черномашенцев: Сорвалось.

Лаэртский: Твой вопрос застал врасплох Димона из Марьино...

Черномашенцев: Да он мечется, да. Ну это естественно. Дима - он мечется. Кто он такой, грек, или русский... Ну я тебе скажу так, что у него зять, зять.

Лаэртский: Зять.

Черномашенцев: Муж его брата. Он даже не знал, кто он такой...

Лаэртский: Муж сестры брата.

Черномашенцев: Ну, неважно. Я ему объяснил, что он его зять всё-таки. Дима из Марьино, я тебе объясняю так, что снаряды бывают разные. Пули бывают кумулятивные, бывают, которые разрывные внутри, после первого поражения. Бывают на два с половиной грамма, бывают, когда они разрываются на два с половиной килограмма. Бывают термитные, какие-то дела...

Лаэртский: Это что, интересно?

Черномашенцев: Термитные? А это термические.

Лаэртский: Ну, в смысле?

Черномашенцев: А это светлячие патроны. Это те патроны, которые светятся.

Лаэртский: А-а... То есть...

Черномашенцев: Понимаете, трассирующие. А есть бронебойные.

Лаэртский: А смысл, чтоб они светились, какой?

Черномашенцев: А это чтоб видеть, куда вы стреляете. Их обычно...

Лаэртский: Так видно и откуда стреляют... Хотя, может, и не видно...

Черномашенцев: Не, видно, откуда стреляют, но вы же меняете положение. Обычно по ночной стрельбе вставляют два обыкновенных патрона, один термостатический. Это чтобы вы сами, Александр, видели, куда вы стреляете. По определённым мишеням. Два таких, один такой. Два таких, один такой. Короткая очередь предполагается в том, что в Калашникове три патрона. Опять же Дима из Марьино. Дима, не забывайте, кто есть ваши родственники. И всё-таки муж вашей сестры - это ваш зять. Не забывайте про родственные чувства, уважайте их. Не забывайте о том, что вы наполовину туда-сюда. Вы определитесь, кто вы, русский, или грек. До свидания, Дмитрий.

Лаэртский: Скажите, Александр, основные боевые действия там происходили в дневное время или в ночное?

Черномашенцев: Круглосуточно.

Лаэртский: А вот вам лично... Конечно, вопрос такой несколько неправильный... Когда приятнее было, в какое время суток действовать? Легче, может быть, или там...

Черномашенцев: На самом деле, Александр, мне приходилось воевать в разное время суток. Я вам скажу только так, что за три месяца боевых действий, которые я там провёл, я не отдыхал ни одного дня, и всё это время я воевал. Во-первых, я представитель русского Офицерского корпуса, во-вторых, я подполковник, и ничего не мог ничего сделать такого, что могло бы осрамить русского человека, русский Офицерский корпус, русскую человечность, да и любого нашего человека. Взять даже Степашина, Ельцина, кого угодно, чтобы не сказали: "Вот, Александр ваш был, выпил (Александр издает некий смешок), выпил, изнасиловал, всё, что угодно... "

Лаэртский: Вот, дескать, срамота...

Черномашенцев: "Он был шарлатан, он был русский..." Ничего этого не было, Александр. Я вам авторитетно заявляю.

Лаэртский: Александр, ещё один вопрос, касаемый положения женщин на фронте. Много ли женщин воевало с той и с другой стороны, и как они были как воины?

Черномашенцев: С той стороны были женщины. Они...

Лаэртский: Кстати, показывали...

Черномашенцев: Да. И, кстати, когда захватывались боевики, раненые и живые, многие из них были уничтожены...

Лаэртский: Женщины?

Черномашенцев: Женщины, кстати, женщины...

Лаэртский: Назвался груздем - полезай в кузов...

Черномашенцев: Не-не-не-не. Женщины были отправлены в Генштаб.

Лаэртский: Извините, а почему, простите... Я несколько удивлён. А чем вызвано в таком случае... Они же всегда говорят: "Эмансипация", потом они идут в армию, действуют наравне с мужчинами, причиняя ущерб в качестве снайперов, ещё кого-то... А когда ловят, то почему-то к ним такое снисхождение? Я чего-то тут несогласный.

Черномашенцев: Я не согласен с вами, как человек. Мы с вами живём, где люди, и всё понимаем...

Лаэртский: Понял. Понял, Александр, мне уже стыдно стало, простите..

Черномашенцев: Вы знаете, что женщины - они остаются женщинами. Когда я только закончил военное училище и прибыл в первую воинскую часть, в которой я был курсантом и лейтенантом, это было спецподразделение Главного Разведывательного Управления армии, ГРУ. И когда у меня подполковник, начальник политотдела моего управления, спросил: "Александр, а что вы будете делать туда-сюда?" Я ему сказал так: "С одним клинком - хоть против семерых противников. Но. Перед женщиной - заплачу". А женщина - супостат. Как бы вы его не называли - эмансипация, потом феминизм... Я всё это понимаю, но женщина остаётся женщиной. Кем бы она себя не хотела представить, но я всегда ей оставлю шанс, чтобы она родила детей.

Лаэртский: Кстати, насчёт детей. Дети участвовали в боевых действиях с той или другой стороны?

Черномашенцев: Абсолютно верно. С нашей стороны... С нашей стороны - это сербы, потому что я полностью был на стороне сербов, они не участвовали. Но дальше, дальше, если мы возьмем вразрез албанцев, они участвовали. И однажды наши четыре солдата, среди них два подофицера в преклонном возрасте, за тридцать, я считаю, это уже преклонный возраст для мужчин... Они отправились за сбором черешни. Просто знаете, как, Александр, ну я же рассказывал про коня?

Лаэртский: Ну да, это...

Черномашенцев: Не было, честно сказать, никаких витаминов. Эти люди отправились за сбором черешни, чтоб какие-то витамины получить. Сидел мальчик один. Возле какого-то сарайчика. Они на него даже не обратили внимания и собирали черешню. Он вытащил пистолет. Уже перезаряженный. Который ему оставили боевики, и он выстрелил несколько раз. Там было восемь патронов. Он из них выстрелил шесть или семь.

Лаэртский: Автоматический был пистолет?

Черномашенцев: Не, не автоматический. А для того, чтобы перезаряженный был пистолет, там просто на курок надо нажимать периодически. И он уничтожил четыре человека. Из них три было мертвых, один в госпитале. Я не знаю, скончался он, живой, или нет, этот серб... Но, все-таки, думаю, скончался, судя по тяжёлым его [ранениям]. Это сделал шестилетний мальчик. Албанец.

Лаэртский: Он это сделал неосознанно, или, может, он игрался?

Черномашенцев: Не знаю, не знаю. Но таких неосознанных поступков со стороны сербов за всю войну не было. Только со стороны албанцев. И не один случай, я вам просто рассказал один.

Лаэртский: Александр, многие наши радиослушатели могут в данном случае насторожиться. Ведь существует понятие справедливая война - несправедливая война. На стороне справедливой войны участвует всё население, на стороне несправедливой - только регулярные воинские части. В пример - Германия и Россия... Масса примеров, когда дети у станка и с оружием. И могут сейчас понять так, что целиком население Албании, дескать, воюет за свою независимость, даже дети малые. Может быть, это как раз симптом особого национального подъёма у них?

Черномашенцев: Враньё. Я вам скажу так. Это враньё. Те преступные группы, которые торговали наркотиками и занимались другими "ассортиментами" жизнедеятельности, я вам скажу точно, что они так и продолжали тем заниматься. Нормальные люди остались во власти сербов...

Лаэртский: То есть, не уходили?

Черномашенцев: Не уходили. И мы их щадили. Больше того, мы их защищали от тех албанцев, которые ходили в лесах и которые хотели на них напасть. Они их считали предателями. Мы их защищали. И я их защищал. Лично, сам. Тех албанцев, которые скрывались от тех албанцев, которые были там. И многие, когда пришел KFOR, НАТО, были зарезаны. Александр, честное слово. Они были просто зарезаны.

Лаэртский: Своими же?

Черномашенцев: Собственно своими, как овцы были зарезаны. Вы знаете, почему? Потому что они не хотели ни в чём участвовать.

Лаэртский: Дескать, кто не с нами, тот против нас?

Черномашенцев: Абсолютно верно. Среди православных эта традиция не преследуется.

Лаэртский: Следующий телефонный звонок, одевайте наушники.

Черномашенцев: Я слушаю, я слушаю.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, это опять Димон из Марьино, сорвалось...

Лаэртский: Здравствуй.

Черномашенцев: Здорово, Димон!

Слушатель: Здравствуйте.

Черномашенцев: Димон! Не занимай долго эфир.

Лаэртский: Да, спрашивай.

Слушатель: Я просто хочу сказать, что у православных есть терпимость к другим религиям. А вот у них всё время надо мстить, понимаете? И вот в этом плане, почему я поддерживаю сербов, то, что они не смотрели никогда на национальность. Вы говорите, албанцы были среди них. Они же [сербы] им помогали, в госпитале помощь оказывали, а албанцы всех только убивали. Варвары потому что.

Черномашенцев: Вы смотрели телевизионные репортажи, как мы помогали рождаться детям, Дим?

Слушатель: Я всё прекрасно понимаю. Поэтому я и говорю, что у них просто такая особенность. Мне ещё не нравится одна вещь. Они вроде против русских, да? А почему же они пользуются автоматами Калашникова? Калашников русский человек!

Черномашенцев: Я воевал в Африке, и я вам скажу, что когда мне не нужно было воевать, я просто проезжал через зону боевых действий, я вывешивал русский флаг, и автоматически переставала пальба между двумя группировками, как угодно их назовите. В Ливане и Намибии... Вы знаете, что это, Дима, было?

Слушатель: Ну?

Черномашенцев: Потому что они поклонялись Калашникову. Вот, например, в Нигерии...

Слушатель: Это замечательный автомат, кстати. Он вообще впереди. Я считаю, никакие американские автоматы не сравнятся.

Черномашенцев: Конечно. В Нигерии, между прочим, есть герб, где указан автомат Калашникова.

Слушатель: А не только, кстати, в Нигерии. ещё во всяких арабских странах, я знаю.

Лаэртский: Вот так вот. Спасибо, спасибо вам, Димон, за ваш звонок. ещё один звоночек. Александр, если вы не против?

Черномашенцев: Да, давайте.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в...

Черномашенцев: Дима, мы с тобой!

Лаэртский: ... прямом эфире, мы полны внимания к вам, говорите, пожалуйста.

Слушатель: Добрый вечер.

Лаэртский: Здравствуйте.

Черномашенцев: Добрый.

Слушатель: Скажите, пожалуйста, у меня вопрос к вашему гостю, Александру. Чем вы занимаетесь дома. Вы просто приходите в себя между одной войной и отправляетесь на другую, или вы здесь чем-то ещё...

Лаэртский: Вопрос понятен. Спасибо. Я только сейчас скажу, прежде всего, если вы позволите.

Черномашенцев: Валите.

Лаэртский: Дело в том, что Александр действительно был на данной войне дважды ранен и плюс ещё была контузия достаточно серьёзная. Исходя из всего этого, естественно...

Черномашенцев: Пять контузий.

Лаэртский: Исходя из этого, в данный момент происходит... Когда вы вернулись, ещё недели не прошло?

Черномашенцев: Абсолютно верно, Александр.

Лаэртский: Происходит пере...

Черномашенцев: Между прочим, Александр мой личный друг, и поэтому я держу его в курсе всех событий своих боевых.

Лаэртский: Да. Происходит некоторый период реабилитации, но он, по идее, необходим.. Скажите, Александр, как вы нашли, тупой вопрос, но тем не менее. Вы отсутствовали практически с апреля, и вот вернулись сюда. И люди же ходят, для них ничего этого не существует. Вас это бесит, раздражает, или как вы относитесь ко всему происходящему здесь?

Черномашенцев: Во-первых, мы ответим на вопрос нашего слушателя. Если сможете, вы можете дозвониться ещё раз. Я являюсь членом Национал-демократической партии, и вы поймите только одно, что я в периоды между войнами занимаюсь политикой. Я очень не хочу, чтобы Кепка пришла опять к власти, и прочие люди, которые выдают себя в течение трех лет за мёртвого человека, такие, как, знаете...

Лаэртский: Ну, понятно, Александр.

Черномашенцев: Эльцин Борух Натанович, и так далее, Кац. И я занимаюсь политикой. Но должны понять только одно. Дорогой мой друг, который звонили. Если вы хотите заниматься нормальной политикой, нормальной политикой, вы должны нам звонить на "Эхо Москвы", на "Монморанси", мы вам в этом поможем. А я, помимо того, что воюю, я просто мужчина. У меня есть жена, у меня есть дети, которые воспитываются, и о них - следующий репортаж.

Лаэртский: Ну, после небольшой паузы.

Черномашенцев: Да.

Песня

Лаэртский: И у нас остаётся совсем немного времени до окончания нашей беседы с Александром Черномашенцевым. Всё-таки так вы и не рассказали о вашем ранении.

Черномашенцев: В Сербии?

Лаэртский: Да, безусловно.

Черномашенцев: В Третьей мировой войне!

Лаэртский: Да, ранение в Третьей мировой войне.

Черномашенцев: Должен вам признаться, друзья мои, что они были несанкционированы, потому что одно было получено санкционировано...

Лаэртский: А что значит "санкционировано"?

Черномашенцев: Это было от вражеской авиации, от авиации НАТО, натовских...

Лаэртский: То есть, официальная бомбёжка?

Черномашенцев: Официальная бомбёжка, да. Это было на карауле Горожуп. Это граница Албании и Косова, караул Горожуп, можете проверить... А второе ранение я получил уже непосредственно в Приштине, 26-го числа. Но это была аномалия некая, некая аномалия, когда я получил ранение, и моя дочка получила перелом моей ноги... Не, не моей, а её ноги...

Лаэртский: То есть, уже семья там была, что ли?

Черномашенцев: Нет, она здесь ещё была.

Лаэртский: То есть, одновременно?

Черномашенцев: Одновременно. В этот день, в этот час, в одну минуту, случайно моя дочь получила перелом голени. И мне очень неприятно, но я очень благодарен своей дочери. Может быть, она забрала мою смерть от себя... Не знаю, что. Это всё было в городе Приштина, когда я получил ранение, а в Бирюлевских Васюках получила ранение моя дочь. Перелом, Александр. Это всё так было.

Лаэртский: А второе несанкционированное ваше ранение?

Черномашенцев: Это несанкционированное. А санкционированное было в двадцатых числах мая, когда албанцы нападали, сербы то знают, это всё было на границе Албании и Косова.

Лаэртский: Получается, если подвести статистику с апреля по... Сколько сейчас... Апрель, май, июнь... Ну, грубо говоря, июль. Четыре месяца. Ну так, четыре с лишним. За четыре с лишним месяца вы получили два ранения, пять контузий.

Черномашенцев: Да, в Албании я получил только два ранения.

Лаэртский: Ну всё равно. За четыре месяца, это я к процентному соотношению риска на любой войне, что как-то там говорят: "Вот, пойду на войну...", а не отдают себе отчёта, что... Ну, пожалуйста, непосредственно вы являетесь примером того, что... Это я просто к тому, что многие неосознанно это делают.

Черномашенцев: Абсолютно верно, что многие делают это неосознанно. Нужно обращаться к специалистам по ведению боевых действий.

Лаэртский: Мы немножко забыли о пейджере. Тем не менее, тут достаточно большое количество вопросов...

Черномашенцев: Большое? Спасибо, кстати...

Лаэртский: Да, спасибо им. Один из вопросов такой был. Давно он уже пришёл, просто я, к сожалению, не зачитал. Безотносительно к нашему с вами разговору, насколько выгодно быть наёмным солдатом, попросту, наёмником, как их называют.

Черномашенцев: Убийцей наёмным быть выгодно, но офицером, который помогает во всём солдатам дружеской державы - невыгодно.

Лаэртский: А могут ли наёмников, как это принято говорить, кинуть на деньги?

Черномашенцев: Киллеров на войне бывает мало, потому много патриотов, киллерской работы очень мало, но она есть. Но я был просто офицером, я просто помогал своим братьям.

Лаэртский: Ещё только что пришло сообщение. "В своё время в средства массовой информации просочилась информация, - круто как... - Что русские, воевавшие в сербских партизанских отрядах, не были уверены за свою дальнейшую судьбу после введения миротворческих сил. Как лично для вас разрешилась эта ситуация?"

Черномашенцев: Всё это лабуда. Это относилось к первому конфликту. Механизм был отрегулирован, и отношения между нашими государствами были отрегулированы. Последним конфликтом... Спасибо.

Вот таким образом закончилась беседа. Звучит песня "Не для меня" (кто не слушал - советую послушать). В тему. Вообще, почти вся музыка в этот день была аккурат под тему беседы

Далее - ответы Лаэртского на вопросы радиослушателей

Уже после окончания беседы Александр вел диалог с радиослушателями. Счел нужным привести её насколько возможно полностью, т.к. в текстовом виде я подобных диалогов ещё не видел. В целом, количество дэбильных сообщений высоко, однако нормальные вопросы всё-таки попадаются... Потому данную распечатку я довожу до конца кассеты

Лаэртский: Сейчас в Москве практически без десяти четыре, и наш гость покинул данную. Это объясняется рядом причин. Я думаю, о части из них вы, безусловно, догадываетесь, но главная причина, и я в этом вас уверяю вполне официально, это серьёзная усталость. То, что человек реально был там, о чём он рассказывал, это правда, сомнению это не подлежит... И, соответственно, определённая усталость, нервное перенапряжение - всё это присутствует. Соответственно, уже я тут нахожусь единолично, и с радостью послушаю, что вы хотите сказать. 203-19-22. Добрый ночи, вы в прямом эфире, говорите, пожалуйста.

Слушатель: Добрый вечер ещё раз.

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушатель: Мне кажется, я, к сожалению, не успел застать вашего гостя вторично... Я задавал вопрос по поводу того, чем занимается Александр во время пребывания здесь, дома. И он немножко расплывчато ответил, что занимается некой политической деятельностью, назвал какую-то Национал-демократическую партию... Не знаю, знаете ли вы такую... И намекнул, что он выступает... Я так не знаю, может я ошибся, но мне кажется, что по поводу Кепки имел в виду Лужкова, какого-то Каца назвал... Вы не в курсе случайно, если вы с ним дружите, что имел в виду Александр? За какие позиции он выступает, и против каких?

Лаэртский: Я понял. Спасибо за звонок... Во-первых, я не возьмусь самолично высказывать какие-то взгляды за спиной человека, который отсутствует. Что до меня, то мне, скажу прямо, глубоко безразличны любые клички всяких политических и прочих деятелей... Я с трудом представляю. Может быть, Александр имел в виду Ленина, скажем... Что касается политической деятельности, то я хочу сказать так. Она существует, на мой взгляд, я могу ошибаться, только тогда, когда она заметна. Хотя, вполне возможно, ваше участие в выборах, или неучастие в них в качестве, естественно, избирателя, тоже ведь политическая деятельность. Здравствуйте, вы в прямом эфире, говорите, пожалуйста.

Слушатель: Здрасте.

Лаэртский: Здравствуйте

Слушатель: У меня такой вопрос. Мне показалось, что какая-то несуразица связана у Александра по отношению к KFOR, потому что передавали недавно сообщение, что сербы, наоборот, стали их приветствовать. Оттого что, допустим, в той же Косовской Митровице, их уже спасают французы от того, чтобы албанцы их не грабили. И вообще, говорят, что албанцы стали грабежами заниматься.

Лаэртский: Судя по тому, что показывали в средствах массовой информации, они ломились и, заметьте, там была же такая фраза, что, дескать, их поджидали сербы, их врасплох-то не застали.

Слушатель: Правильно, потому что сербы-то знают, что албанцы сама по себе такая нация: она привыкла грабить. Кстати, их не только сербы недолюбливают. Их и греки ненавидят, и македонцы не любят. Вообще, их не любят все. Как ни странно, итальянцы тоже. Вот почему-то их так упорно защищает кое-кто в Америке, что я даже не верю, что это албанские диаспоры... Это всё связано, возможно, с каким-то мировым заговором, как говорят. Знаете, народ ничего не производит, и уж больно о нём много пекутся, хотя их соседи не любят... Я понимаю, за что их не любить, потому что, по правде, от них толку мало.

Лаэртский: Если вы слышали самое начало нашей беседы с Александром, то он вскользь упомянул, откуда это всё идёт. Он же дал...

Слушатель: С Америки идёт, всё понятно.

Лаэртский: Нет, совершенно не правы...

Слушатель: А откуда?

Лаэртский: Америка - это на рынке, я, может, смело выскажусь, я не имею права судить, просто мне так кажется, такой гопник в спортивных штанах при самом главном боссе. А самый главный босс - это, безусловно, Великобритания.

Слушатель: В общем-то, да. Тони Блэр же кричал: "Вот, их надо туда-сюда, их растоптать, размозжить..." Вообще-то, знаете, хорошая поговорка: когда Англия нюхает, Франция чихает.

Лаэртский: Вот!

Слушатель: Вы знаете, лично я считаю, Англия в этом больше заинтересована, потому что одна большая организация пошла - "Родина" - масоны. К ним можно по-разному относиться, но и он прав, и вы правы насчёт того, что в этом заинтересована Англия.

Лаэртский: Знаете ещё почему? К нам приходил геополитик Ян Густович Бартновский, относительно недавно, он объяснил это очень простой причиной, такую позицию Англии по отношению к остальному миру. Поскольку Англия является островным государством, её защитная система, иммунитет - всё это сконструировано по-другому, нежели у нас. Исходя из этого, они воспринимают весь остальной мир как каких-то инопланетян, как, в какой-то степени, не людей. Люди с островным менталитетом, у которых нет земных границ и никогда не было, обладают своеобразным характером, согласитесь?

Слушатель: Скорее, имперским. Вы знаете, что английский стал мировым языком, оказывается, произошло от недоразумения в Америке. Оказывается, то, что там одним голосом провозгласили не немецкий, а английский, что немцев было даже больше, чем англосаксов. Поэтому я считаю, что Англии в мировой истории просто как-то повезло божественно. Просто такое ощущение, что у страны стоит ангел-защитник, её постоянно везде обходят...

Лаэртский: (Так саркастически) Х-ну...

Слушатель: В той же войне пострадала Германия и Франция, а Англии ничего не получилось. Ну то, что бомбили - это ерунда.

Лаэртский: Это не то, что повезло. Опять же, поскольку боссы не воюют.

Слушатель: Ну да, главари всегда остаются...

Лаэртский: Совершенно верно!

Слушатель: В белых перчатках.

Лаэртский: Совершенно верно. Спасибо за ваш звонок. Остаётся до выпуска новостей у нас буквально минутка, вы послушайте вот эту замечательную музыку, которую наваял один классический композитор. Собственно, я не буду говорить, что это я играл на синтезаторе, потому что в прошлый раз я играл, сейчас это действительно играют живые музыканты. (Где-то без пару минут час Александр говорил про какой-то синтезатор, купленный им в ГУМе в начале 90-х, и на котором он сваял какую-то музыку). Начиная с четырёх часов и до пяти мы с вами будем слушать всякую музыку; если у вас будет желание - будем также общаться. Телефон 203-19-22, а номер пейджера тоже я вам назову: 913-29-29, абонент "Монморанси".

Звучат новости. Конец третьего часа
 

 1   2   3   4 

  laertsky.com  |  монморанси  |  1999
подсчетчики

 

Александр Лаэртский: laertsky@mail.ru. Администрация сайта: vk@laertsky.com.
По всем деловым вопросам пишите на любой из этих адресов.
При использовании оригинальных материалов сайта просьба ссылаться на источник.
Звуковые файлы, размещённые на сервере, предназначены для частного прослушивания.
Несанкционированное коммерческое использование оных запрещено правообладателем.
  laertsky.com     msk, 1998-2023