Гигиена

Тело свое береги и лечи -
Будет здоровым и дух.
С тем повсеместно согласны врачи,
Мнений не может быть двух.

Всюду по телу пройдусь своему,
В каждую щель загляну.
Кровь из сосудов для пробы возьму,
Лимфу, и желчь, и слюну.

Каждому органу нужен учёт:
Всё ли на месте лежит,
Правильно ль кровь по сосудам течёт,
Правильно ль сердце дрожит.

Здесь - позвонков прихотливый зигзаг
Выпрямлю, словно струну.
Там - лимфатический узел ослаб -
Крепче его затяну.

Сыро и пусто в моей голове.
Тихо. Не видно ни зги.
Где-то здесь мысли рождались мои,
Где-то здесь были мозги.

Тряпкою пыль я протру на стенах,
Мусор в углы замету.
Гляну наружу из глаза-окна,
Дверь притворю и уйду...

 
Гневно-патриотическое

Где, когда - привирать я не стану,
Знаю лишь - было это давно:
Приплывали на Русь капитаны,
Золотое искали руно.

В эту пору у Авгия-князя
Вправду было овец до черта,
И скопилось порядочно грязи -
Очень русская это черта.

И, за шкурку баранью, при встрече
Царь Геракла тогда попросил:
"Помоги мне с навозом овечьим,
Запах тут - хоть святых выноси!"

Полубог, полу-кто-то попроще
(Чтоб Гераклу, да не было сил)
Порасчистил герой тот всю площадь
И порядок навёл на Руси.

Но померкла античная слава -
И Гераклам приходит черёд:
В наши дни лишь орёл одноглавый
Его желтую печень клюёт.

На Руси ж, чью оправу ковали
Пётр-царь да Иван Калита,
Все опять в запустеньи, развале,
И копилка былая пуста.

Кулаки да бандиты на воле...
Так и хочется - в руки б метлу...
Да, скопилося грязи поболе,
Чем у Авгия было в углу!

От Кавказа-хребта до Ямала,
От Москвы и до Караганды
Напрудили дерьма мы немало,
Хоть и не было вдоволь еды.

Не помогут нам долларом длинным,
Тут уж знаешь, кричи - не кричи.
А родной богатырь из былины
Как лежал, так лежит на печи.

Всё одно - дураки да дороги,
Непролазная грязь без конца...
В большевистском постылом остроге
Иль под гнетом царёва венца,

В век телеги и в веке машинном -
Ты всё та же, родная страна.
Не измерить нас общим аршином,
Не разгресть векового говна.

 
Вдвоём в лесу

Мы с тобой опять вдвоём
В вечереющем лесу
Из кувшинов пиво пьём,
В них макая колбасу.

День закончен, но не весь,
На столе лежит туман,
В чистом небе мела взвесь -
Лишь оптический обман.

Скрип поваленных дерев
Прерывает разговор,
Словно сотня старых дев
Из избы выносит сор.

Все, что скажешь - я слыхал,
Не могу внимать опять.
Видно, трактор здесь пахал -
Колея - не заблевать.

Ты упряма и тупа,
Продолжаешь говорить.
Ты болтлива как толпа,
Я готов тебя убить.

Нет, уж лучше подожду,
Потерплю последний раз,
Может, я с ума сойду,
В общем, бог рассудит нас.

Если кончен твой расказ,
Вынь затычки из ушей,
Только пуговицы глаз
Ты на место мне пришей.

Разлунились небеса,
Не пора ли нам домой?
А с утра падет роса
На язык, забытый мной.

 
Письмо покинутой любви

...А помнишь, лошадь взорвалась -
С тобой мы ехали в двуколке -
И бедной лошади осколки
Лишь чудом не задели нас?

Сверкнула вспышка впереди,
Был звук, как из бутылки пробка,
И ты ко мне прижалась робко
И разрыдалась на груди...

А помнишь утлый наш баркас,
В волнах невидимый и кроткий,
И моряков с подводной лодки,
Торпедою попавших в нас?

Ты снова плакала навзрыд,
В воде нелепо бултыхаясь,
Боясь, что, вовсе не смущаясь,
Нас съест акула или кит...

А помнишь тёплый майский день -
Тогда по лесу мы гуляли,
И в нас охотники стреляли,
Присевших отдохнуть на пень?

И мы представить не могли,
Что тех охотников вниманье
Привлек не лось в кустах за нами,
А уши заячьи твои...

Прости, я больше так не мог -
Мы плохо кончили бы оба...
Хотя была любовь до гроба
И пламень в сердце, видит Бог!

 
Разговор

Сам себе не верю упрямо:
Неужели он был у меня?!
На полу узор пентаграммы...
Все бледнее нити огня.

Он вошёл, и сразу же к делу:
Мол, вот здесь и здесь подпиши.
Взглядом острым пронзил мне тело,
Но нигде не нашел души.

Удивленно приподнял брови,
Помолчал, листок теребя.
- Ладно, к черту, не нужно кровью,
Говори, что там у тебя.

Изумленно махнул рукою,
Долго кашлял в чёрном дыму,
И признался - дело такое
Не под силу даже ему.

Не сумею, мол, а вот если
Ты сыскал бы просьбы другой...
И смущенно поёрзал в кресле,
Чуть качая больной ногой.

И потом, до самого утра,
Как знакомые много лет,
Мы болтали, пока перламутром
Не забрезжил в окне рассвет.

...Я очнулся один на рассвете,
Странный сон почти позабыт,
Лишь в углу на чистом паркете
Чуть темнеют следы копыт.

 
* * *

Ты можешь хуй меня найти
В пустыне этакой пустынной,
Где в чахлой поросли полынной
Все перепутаны пути.

Ты можешь плыть, судьбу кляня,
Куда глядят твои гляделки,
И слышать про мои проделки,
Но хуй отыщешь ты меня.

Быть может, одолев испуг,
Ты в дебри джунглей проберёшься,
Но, хоть в лепешку расшибёшься,
Меня ты хуй найдешь, мой друг.

Ты проплывёшь по всем морям,
В страну любую ты заглянешь,
Но, как и сам ты понимаешь,
Меня ты хуй разыщешь там.

И, наконец, с крабля сойдешь
На берег где-то в дельте Нила,
Но, хоть всю дельту обойдешь,
Ты хуй найдёшь меня, мой милый!

 
Карлссон (Ночной полёт)

Над ночною Сахарою Карлссон летел
Песню АББы вполголоса пел.
За спиною пропеллер тихонько жужжал,
Шведский флаг на ноге развевал.

Служба Карлссона людям, понятно, нужна,
Но опасна она и трудна.
Для далеких кочевий, забытых в песках,
Вез он почту в защёчных мешках

Только вдруг начался у него отходняк,
Побледнел Карлссон весь и обмяк.
Вспомнил он что бензина в свой бак не залил,
Да и карту с похмелья забыл.

И воскликнул тут Карлссон - конец мне настал,
Лучше б я никогда не летал!
Не найти мне дорогу домой в этой мгле
А бензин у меня на нуле.

Но по радио другу ответил Малыш:
"Не стремайся, лети как летишь!
Ведь бензина, пока ты здесь дрыхнул, дурак,
Мы залили тебе полный бак!"

И немедленно наш авиатор воспрял,
С новой силой мотор заурчал.
И счастливою песней наш киборг-мутант
Прославляет свой чудный имплант...

 
Умственный даун

Этой ночью опять приходили
Зелёные люди ко мне
И шептали тихо мне в уши,
Расщепляя сознанье на два.

Они говорят, что я должен
Слушаться их во всём,
Чтобы мы подчинили всю Землю
И правили вместе на ней.

Я был выбран для этой цели
Лишь только один на земле,
И я горд что никто на свете
Не подходит лучше меня.

Ведь никто никогда не сможет
Заподозрить меня ни в чем,
Потому что я умственный даун,
И в Макдональдсе мою пол.

Каждый вечер после работы
Я паяю сложный прибор -
Под гипнозом зелёные люди
Научили меня ему.

Он умеет видеть и слышать
Всё, что происходит вокруг,
И читать в головах людей мысли,
И ещё - бесшумно стрелять.

Я мечтаю с этим прибором
Прийти на работу к себе
И наставить его на Джона -
Верзилу в больших очках,

Который вечно смеётся
Надо мной и работой моей,
Заставляет мыть пол три раза,
Но я ему отомстю.

Я так рад что зелёные люди
Очень добры ко мне.
Я люблю их всё больше и больше
И скоро всё будет Ok.